АНТИ – ПОППЕР.
Конфликт Поппер — Маркс в контексте развития науки.

Мальцев Андрей А., член СДПР

Книга К.Поппера "Открытое общество и его враги", изданная массовым тиражом (при поддержке фонда Сороса), в благоприятный для нее исторический момент (момент критики марксизма) стала в свое время важным фактором внутрироссийской идеологической борьбы, а, следовательно, и фактором политики. Однако сам конфликт Поппер — Маркс, формулируемый К.Поппером как конфликт частичной социальной инженерии и инженерии холистской, есть лишь эпизод во взаимодействии физики и социологии. Давайте взглянем на него в контексте развития науки как целого.

Социология с самого своего возникновения испытывала влияние физики. Этот факт не является свидетельством ущербности социологии либо же наоборот свидетельством ее сложности по сравнению с физикой. Наука как единый социальный организм в каждый исторический период является отражением и фактором общего уровня развития человечества как целого и ставит перед собой задачи приблизительно одинакового уровня сложности во всех отраслях знания. Глубина проникновения в материю, сложность задач в современной физике ничуть не меньше сложности проблем современной социологии. Однако физика отличается тем, что в ней существует достаточно много вопросов, ограниченных самым низшим, грубым уровнем материальности, а потому и возможны относительно простые модели, обладающие, тем не менее, достаточной предсказательной и вычислительной силой. В социологии же, находящейся на самом верхнем уровне иерархии форм движения материи, материальность принципиально неотделима от субъективности, а потому и проблематично существование простых предсказательных моделей. Однако необходимость развития постоянно побуждает социологов пытаться привлекать модели, доказавшие свою эффективность в других отраслях знания и, в частности, в физике.

Парадигма современной науки как науки рационалистической, базирующейся на экспериментальном исследовании повторяющихся явлений, возникла и развилась в XVII веке в работах Галилея, Декарта, Спинозы, Лейбница и Ньютона. Именно в это время возникла "социальная физика" как попытка Спинозы, Гоббса, Лейбница и некоторых других философов построить социальную науку наподобие механистических и количественных методов ньютоновской физики. Впоследствии эта тенденция развития дала социальную статику и социальную динамику О.Конта, а далее из нее развились механистическая школа в социологии и весь современный позитивизм.

Однако попытки прямого копирования и некритичного имитаторства физических методов были во многом безуспешными, и сам термин "социальная физика" — полностью дискредитирован.

П.Сорокин, сам успешно применявший понятие динамики, оценивал попытки механистической школы как эклектичные, ограниченные в знании принципов и теорий математических и физико-химических наук и поэтому незрелые и бесплодные. Позитивизм же следовал за методами естественных наук в широком смысле и правильно модифицировал используемые принципы, а потому и более преуспел. "Однако даже Парето и некоторые другие ученые внесли свой вклад не столько благодаря имитации понятий и методов естественных наук, сколько благодаря бесконечным нарушениям ими же провозглашенных методов и принципов, а также благодаря проведенному ими на практике исследованию социокультурных явлений методами и техникой, требуемыми природой самих явлений" [Сорокин П. Общая социология // Сорокин П.А. Человек. Цивилизация. Общество. — М.: Политиздат, 1992. — С.183.].

В то же время чрезмерное использование механистических моделей (хоть каких-то, поскольку других не было вообще) на протяжении XVIII — XIX веков вполне понятно — для появления прикладной вычислительной социологии наука еще не созрела. Прежде всего — еще не были разработаны методы математической статистики. Если в начале XIX века главными потребителями вероятностных методов были теория артиллерийской стрельбы и теория ошибок, то к концу XIX — началу XX вв. теория вероятностей начинает широко применяться благодаря развитию статистической физики и разработке аппарата математической статистики. Так, в 1867 году П.Чебышев дает общую формулировку закона больших чисел. И только в конце XIX столетия появление прикладной социологии начинает оказывать обратное действие на математику — потребности статистики в обработке большого количества численных данных и резкое увеличение объема счетных работ в конце XIX века вызвали появление электромеханических счетных машин.

Другим источником влияния ньютоновской физики на социологию явилось развитие космологии и создание в 1796 году небулярной эволюционной гипотезы Лапласа. Следом, в середине XIX века, практически одновременно появляются гомологичные к ней в смысле логики научного развития эволюционные теории в биологии и социологии: естественного отбора Ч.Дарвина и исторического материализма К.Маркса. Маркс же был одним из первых социологов-инженеров. "Философы — писал Маркс, — лишь различным образом объясняли мир, но дело заключается в том, чтобы изменить его" [Маркс К. Тезисы о Фейербахе // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. — изд.2. — Т.3. — М.: Политиздат, 1955. — С.1-4.]. В личности Маркса ученый и инженер еще неразделимы, как, скажем, не были они разделены в лице Архимеда.

Возникновение инженерии — важный этап развития любой науки. Физика возникла из практического опыта, накопленного строителями, металлургами и другими ремесленниками. Вернее, из опыта возникло практическое Знание. Наука же возникла как попытка осмыслить, объяснить и систематизировать уже имеющееся практическое Знание, а также попытаться получить новое. Однако, сталкиваясь постоянно с проблемой финансирования исследований, да и просто с проблемой финансирования собственной жизни ученых, любая наука, наработав определенный багаж теорий, методов и рецептов, переходит к стадии инженерии — то есть к практическому (коммерческому) своему применению.

Поскольку это понадобится в дальнейшем, четче рассмотрим антитезу Ученый — Инженер. Идеальный тип ученого — алхимик, сидящий в подвале и пытающийся получить философский камень. Идеальный тип инженера — металлург, организующий производство на заводе. Неважно, что это — один и тот же человек. Днем для короля на заводе он льет пушки, ночью в подвале для себя ищет философский камень. Днем он изгоняет все неизвестное, что может помешать производству, ночью он блуждает в неизвестном, ибо никто не знает — как получить философский камень.

Вот это принципиальное терминологическое различие между ученым и инженером сохранилось, пожалуй, только в физике. Физик, работая на заводе, будет считать себя инженером. Инженер, закончивший технический ВУЗ, но работающий преподавателем в Университете, назовет себя физиком, научным сотрудником, в крайнем случае, уточнит свою специализацию в физике, но не скажет, что он инженер. На вопрос об инженерности он выскажется так: "Имею диплом инженера, могу работать инженером". Но и физик, имеющий диплом физика, скажет, что может работать инженером.

В то же время в науках, оформившихся позже физики, в той или иной степени проявляется влияние позитивистского комплекса неполноценности, а потому и инженерия из термина, означающего просто прикладные направления и не имеющего ценностной окраски, превращается в фетиш.

Так биолог, работающий в области чистой науки, в области фундаментальных исследований, может сказать о себе, что занимается генной инженерией. Аналогично и Карл Поппер считает успешным в социологии лишь метод частичной социальной инженерии [Поппер К. Нищета историцизма // Вопросы философии. — 1992. — N.9. — Стр.23.]. "Акцент на практическом технологическом подходе не означает, что надо отказываться от теоретических проблем, которые могут возникнуть при анализе практических проблем. Наоборот, одно из моих главных положений заключается в том, что технологический подход, видимо, поэтому и оказывается плодотворным, что порождает важные чисто теоретические проблемы" [Поппер К., Цит.изд. — Стр.24.]. Как видите, К.Поппер понимает под социальной инженерией и прикладные исследования и чистую теорию в той мере, в какой она, по его мнению, возможна.

Однако, хотя К.Поппер и изменяет смысл термина инженерия, но слово продолжает сохранять свой смысл и влиять на позицию самого К.Поппера. Если мы имеем в качестве исходной посылки инженерию, то в соответствии с идеальным типом инженера мы заняты применением на практике добытого ранее знания. Главным в такой позиции является устранение непредвиденных и нежелательных последствий наших действий.

Поиск же нового знания — вторичен. А потому и попытки К.Поппера обосновать ненаучность большой теории марксизма являются следствием исходной позиции. При тех исходных посылках, с которых начинал К.Поппер, он просто не мог прийти к другому выводу – поскольку холистская инженерия приводит к нежелательным последствиям, то она вредна. Но это не научное, а моральное обвинение. И хотя трудно ответить на вопрос — с какого момента инженерия перестает быть частичной и становится холистской [Поппер К., Цит. изд. — Стр.28.], однако на практике холизм "объединяет свои усилия с историцистской идеологией" [Поппер К., Цит. изд. — Стр.30.], а историцизм — ненаучен. Доказательству этого утверждения и посвящена цитируемая работа К.Поппера.

Три главных обвинения предъявляет Карл Поппер Карлу Марксу — холизм [Поппер К. Открытое общество и его враги. Т.2.- М.: Феникс, Международный фонд "Культурная инициатива", 1992. — Стр.152, 155-156.], эссенциализм и историцизм.

"В социальных науках даже более очевидно (чем в естественных — А.М.), что мы не можем видеть и наблюдать свои объекты, пока мы о них не подумали. Ибо большинство объектов социальной науки (если не все они) — это абстрактные объекты; они представляют собой теоретические конструкции. (Даже "война" или "армия" являются абстрактными понятиями, как ни странно это звучит. Что конкретно, так это множество убитых, мужчины и женщины в военных формах и т.д.)". А потому задачей социальной теории — по К.Попперу, — "является построение и тщательный анализ социологических моделей в дескриптивных или номиналистских терминах, так сказать, в терминах индивидов, их установок, ожиданий, отношений и т.д., — этот постулат можно назвать МЕТОДОЛОГИЧЕСКИМ ИНДИВИДУАЛИЗМОМ" [Поппер К., Нищета историцизма //Вопросы философии. — 1992. — N.10. — Стр.45.].

Однако такой вывод нельзя подкрепить ссылкой на естественные науки, как это постоянно делает К.Поппер. Ведь даже ваш компьютер или экран вашего монитора, с которого вы читаете эту статью — не более чем абстракция, видимость и, в основном, состоят из пустоты. Пустота располагается между отдельными атомами, да и в самом атоме электроны и ядро занимают ничтожную часть объема. Что конкретно, так это множество атомов, состоящих из электронов, протонов и нейтронов. Тем не менее, физика вполне успешно использует абстрактные понятия. Да и вы, работая на компьютере, абсолютно не задумываетесь об атомах, из которых он состоит, а воспринимаете его как единое целое. Согласитесь, что было бы крайне глупым описывать компьютер не через его функции, а через составляющие этот компьютер атомы железа, кремния, углерода, да и всех остальных. Не буду спорить, что такое описание было бы невозможным, но в любом случае оно было бы крайне громоздким и неудобным для знакомства с компьютером. Почему же, в таком случае, мы должны описывать войну только в терминах индивидов, их установок и ожиданий?

Еще более странной представляется иллюстрация проблем социологии на моделях классической механики, то есть на моделях, разработанных в то время, когда физика исследовала задачи относительно малой сложности. Безуспешность такого подхода эффективно демонстрирует крах механистической школы в социологии. Уровень сложности модели должен быть адекватен сложности явления. Если же взять проблему из современной физики — скажем проблему турбулентного газового потока, то поведение отдельной молекулы такого потока стохастично, случайно и принципиально непредсказуемо. Это, однако, не отменяет существования самой газовой динамики и использования некоторых средних параметров всего газового потока. Аналогично и поведение отдельного человека для внешнего наблюдателя — стохастично, недетерминировано и случайно. (О стохастическом понимании свободы я докладывал на конференции [Мальцев А. Понятие свободы в свете геометризации социологии // Тезисы международной конференции "Геометризация физики III".- Казань: КГУ, 1-5 октября 1997. — Стр.63-64.].)

Таким образом, мы снова возвращаемся к логическому кольцу, в котором крутится К.Поппер. Большая социологическая теория невозможна с позиций тех аксиом, на которых стоит К.Поппер. Однако это особенность не большой теории, а аксиом.

В попытках вырваться из этого кольца К.Поппер применяет явно некорректные приемы. Столкнем между собой две цитаты из К.Поппера: "Для Маркса вполне извинительно, что он придерживался ошибочной веры в существование "естественного закона исторического развития" /.../ Однако на самом деле не может быть никакого эмпирического "закона эволюции". Существует специфическая эволюционная гипотеза, утверждающая, что жизнь на Земле развилась определенным образом. Вместе с тем универсальный, или естественный, закон эволюции должен был бы устанавливать гипотезу, касающуюся хода развития жизни на всех планетах (по крайней мере)." [Поппер К. Открытое общество и его враги. Т.2. — Стр.379.]. А вот годом ранее: "Притом, что законы Кеплера действительны только для планетных систем, их значимость не ограничивается Солнечной системой, в которой Кеплер жил и которую наблюдал." [Поппер К., Нищета историцизма //Вопросы философии. — 1992. — N.9. — Стр.46.]. В одном случае аргумент против К.Маркса, и тогда — нельзя. В другом случае аргумент за К.Поппера, и тогда — можно.

Второе обвинение Поппера Марксу — методологический эссенциализм, согласно которому задача науки состоит в раскрытии и описании при помощи определений сущности вещей, то есть в постановке вопросов типа "В чем сущность свободы?", "Что такое электрон?", "Что такое государство?" [Поппер К. Открытое общество и его враги. Т.1.- М.: Феникс, Международный фонд "Культурная инициатива, 1992.- Стр.64.; Поппер К. Открытое общество и его враги. Т.2.-М.: Феникс, Международный фонд "Культурная инициатива, 1992.- Стр.139.]. Эссенциалистской же и метафизической считает К.Поппер теорию стоимости К.Маркса [Поппер К. Открытое общество... Т.2. — Стр.201, 204].

Однако обвинение в эссенциализме, по меньшей мере, странно. Поппер жил в середине XX столетия, когда уже произошла научная революция в физике, активно развивались теория относительности и квантовая механика, а потому и эссенциализм как методология был отброшен. Маркс же жил в XIX столетии, до этой революции, а потому и позиция его была эссенциалистской. Сам же К.Поппер отмечает эссенциализм Ньютона [Поппер К. Открытое общество... Т.2. — Стр.434], и обвинять в эссенциализме К.Маркса — все равно, что обвинять И.Ньютона в том, что он жил в Англии XVIII столетия. Карл Поппер излишне эссенциалистски подходит к понятию эссенциализма. В конце концов, эссенциализм — вопрос формулировки. Переформулируйте теорию, чтобы исключить эссенциализм, и спокойно ее используйте. И эссенциализм Ньютона ничуть не мешает эффективно использовать его законы.

Вспомним научную атмосферу конца XIX столетия. Мир казался детерминированым, механистичным и, в основном, познанным. Хрестоматийным стал анекдот, как один профессор заявил своему студенту, что физика завершена и лучше бы ему заняться другой наукой. Студент не поверил профессору и впоследствии стал одним из творцов научной революции в физике. Тогда вопросы "Что такое эфир?", "Что такое электрон?" или, как у Маркса, "Что такое государство?" не казались странными. Научная революция, разразившаяся в начале XX столетия в результате развития теории относительности и квантовой механики, полностью изменила научный взгляд на мир. Для развития социологии имеют значение следующие три положения, возникшие в результате этой революции:

1. Наши теории являются на самом деле лишь гипотезами, и мы пользуемся ими, пока они не опровергнуты, полностью сознавая их ограниченность.
2. Принципиально нельзя разделить субъект исследователя от исследуемого объекта. Исследователь, например в квантовой механике, влияет на объект. И лишь набирая статистику, усредняя экспериментальный материал, мы можем вывести объективные закономерности.
3. Принцип дополнительности, введенный Н.Бором в 1927г., гласит, что получение экспериментальной информации об одних величинах, описывающих объект, неизбежно связано с потерей информации о некоторых других величинах, дополнительных к первым (канонически сопряженных с первыми). А потому и описывая, к примеру, фотон, мы пользуемся той теорией, которая нам в данный момент удобна. Так, рассматривая дифракцию, мы пользуемся волновым представлением о фотоне, а рассматривая фотоэффект, пользуемся корпускулярным. Вопрос же о том "Чем на самом деле является электрон — частицей или волной?" нас просто не интересует.

Первое из этих положений является отправной точкой теории фальсификационизма К.Поппера, утверждавшего, что продвижение науки может происходить только посредством проверки и не подтверждения, а фальсификации гипотез [Поппер К. Открытое общество... Т.2. — Стр.21, 128, 300, 386.; Поппер К. Нищета историцизма // Вопросы философии. — 1992. — N.10. — Стр.42-44.]. Эта позиция послужила основой создания школы критического рационализма.

Второе из этих положений фактически является обоснованием гуманистически-психологических направлений в социологии, и в частности, Франкфуртской школы. Начавшаяся на заседании Немецкого социологического общества в Тюбингене в 1961г. с докладов К.Поппера и Т.Адорно дискуссия продолжалась в мировой социологии до конца семидесятых годов и послужила одной из причин перехода к современному состоянию постмодернизма [Руткевич А.М. Спор о позитивизме в немецкой социологии // Вопросы философии. — 1992. — N10. — С.59-64.; Adorno T.W., Dahrendorf R., Pilot H., Albert H., Habermas J., Popper K.R. Der Positivismusstreit in der deutschen Sociologie. Hermann Luchterland Vlg., 1969, 1972. Darmstadt und Neuwied. (цитируется по – Руткевич А.М. Спор о позитивизме...); Поппер К. Логика социальных наук // Вопросы философии. — 1992. — N10. — С.65-75.; Адорно Т. О логике социальных наук // Вопросы философии. — 1992. — N10. — С.76.].

Состояние постмодернизма характеризуется третьим из этих положений. Для описания постмодернизма иногда применяют термин "принципиальный эклектизм". Этот термин не совсем удачен, поскольку предполагает бессистемное и беспринципное смешение различных подходов. На самом же деле смешение не является бессистемным, а применение подходов вызвано той стороной объекта, что в данный момент исследуется. Так, например, П.Блау ставит своей задачей синтезировать теорию обмена с концепцией социальной структуры [Громов И., Мацкевич А., Семенов В. Западная теоретическая социология. — СПб.: Ольга, 1996. — Стр.201.; Blau P. Exchange and Power in Social Life. — Chicago: John Wiley and Sons, 1964. — p.5. (приводится по – Громов И. и др. Западная теоретическая социология...).]. Он привлекает теорию обмена и правила бихевиоризма для объяснения межличностного взаимодействия, тогда как, переходя к макроструктурам, предпочитает использовать функциональные категории, демонстрируя, тем самым, практическое применение принципа дополнительности, выдвинутого Н.Бором. В силу важности этого положения выделим его в отдельный абзац:

Поскольку понятия Деятельности и Структуры(в соответствии с принципом Бора) канонически сопряжены друг с другом, то описание социальной действительности в терминах Деятельности ведет к потере социальной информации в терминах Структуры, и наоборот.

Отсюда и вытекает необходимость того подхода, что реализует П.Блау. В аналогичном русле — осмыслить дополнительность терминов структуры и действия, — протекает деятельность Э.Гидденса [Giddens A. New Rules of Sociological Method. — London: Hutchinson, 1976. (приводится по – Громов И. и др. Западная теоретическая социология...).].

Как видим, конфликт Поппер — Маркс явился важным этапом той научной революции, что началась в физике в первой половине XX столетия и практически сразу же привела к созданию конкурирующих школ в социологии. В результате взаимодействия этих школ современное научное видение мира устанавливается и в социологии под наименованием постмодернизм. И в этом несомненная заслуга этого конфликта.

Однако, фактически являясь одним из первых постмодернистов, К.Поппер полностью погружен в состояние до постмодерна. Утверждая плодотворность и научность своего подхода, он одновременно пытается опровергнуть научность подхода К.Маркса, полностью попадая под влияние логического кольца, когда исходная позиция "социального инженера" заставляет его отвергать “эссенциалистскую” позицию "социального физика" или, как называет ее К.Поппер, историциста.

Целый раздел "Открытого общества..." посвящается К.Поппером анализу метода Маркса и этот метод однозначно характеризуется как историцистский, а потому неплодотворный [Поппер К. Открытое общество... Т.2. — Стр.100, 103-104, 126.]. Однако само исследование историцизма было предпринято К.Поппером за год до написания "Открытого общества" и при выполнении этой работы он почти не анализировал Маркса, а основывался на анализе работ других социологов. Если провести контент-анализ упоминаний имен К.Маркса, О. Конта и Дж. Милля на страницах Нищеты историцизма, то получится следующая картина – см. рисунок.

А потому и сам вывод о неплодотворности историцизма должен быть дополнен выводом о неплодотворности историцизма К.Маркса, иначе все опровержение историцизма теряет смысл – Карл Поппер опять попадает в логическое кольцо. Поэтому другой раздел "Открытого общества" (да и вся книга в целом) посвящены анализу пророчества Маркса и доказательству, что "он был пророком, указывавшим направление движения истории, и его пророчества не сбылись" [Поппер К. Открытое общество... Т.2. — Стр.98.].

В процессе этого доказательства К.Поппер приводит многочисленные свидетельства удачных предсказаний К.Маркса.
Так, например, анализируя марксово доказательство необходимости наступления социализма, Поппер замечает [Поппер К. Открытое общество... Т.2. — Стр.162, 396, 164, 165.], что из рассмотрения антагонистических тенденций можно получить как "синтез" не только социализм, но "и фашизм, и "технократию", и систему демократического интервенционизма", т.е. все те типы обществ, которые установились в развитых странах в XX столетии, а "революционные лидеры и их соратники, выстоявшие в борьбе за власть, — образуют Новый класс — новый правящий класс нового общества". Тем самым он предвосхищает концепцию Нового класса Джиласа-Восленского. (Правда, он мог быть знаком с работами Троцкого, высказавшего такую мысль еще в тридцатых годах.)

При этом анализе К.Поппер отмечает как осуществленные в современных западных странах большинство мер, которые Маркс считал первоочередными при социалистической революции [Маркс К., Энгельс Ф. Манифест коммунистической партии // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. изд.2. — Т.4 — М.: Политиздат, 1955. — С.446-447.]. Из десяти требований выполнены — 2-е (высокий прогрессивный налог), 3-е (отмена права наследования), 6-е (централизация транспорта), 7-е (увеличение числа государственных фабрик), 10-е (общественное и бесплатное воспитание всех детей, устранение детского фабричного труда). Некоторые пункты этой программы, например 4-й, касающийся конфискации имущества мятежников, Поппер считает неважными, а некоторые нереализованными.

Как совершенно точное характеризует К.Поппер описание Марксом рекрутирования пролетариата из всех классов населения, марксов социологический анализ капитализма XIX века признается К.Поппером превосходным, отмечается глубокий социологический анализ социальных условий того времени, вполне обоснованный взгляд на промышленную революцию, значительное влияние теории Маркса на современную историю Европы, существование тенденции концентрации богатства, правильность марксовой теории эксплуатации, одной из величайших заслуг Маркса признается то, что он обратил внимание на экономический цикл как на серьезную социальную проблему и обосновал его с позиции теории стоимости, признается, что Маркс был прав, предсказывая быстрый конец "не ограниченного законодательного капитализма" и устойчивую тенденцию к росту производительности труда [Поппер К. Открытое общество... Т.2. — Стр.137, 141, 145, 170, 172, 196, 203-204, 209, 222, 223, 226.].

Несмотря на все это, делается вывод о ненаучности взглядов К.Маркса и неудачности его пророчеств. По очень важной причине – согласно теории фальсификационизма К.Поппера, доказательства истинности пророчеств не могут служить доказательством научности метода, поскольку причиной реализации пророчеств могут служить не социологические законы, использованные при составлении пророчеств, а просто усилия людей, которые желали, чтобы пророчество исполнилось. Законы же, использованные в пророчестве, просто не существуют. Именно поэтому, согласно К.Поппера, наука развивается не доказательством истинности какой-либо теории, а, имея на выбор для сравнения несколько теорий, отбрасывает ложные [Поппер К. Логика социальных наук // Вопросы философии. — 1992. — N10. — С.65-75; Поппер К., Нищета историцизма //Вопросы философии. — 1992. — N.10. — Стр.42-44.].

Итак, сформулируем механизм развития науки, как он представляется К.Попперу:

1. Есть общепринятая теория (физика Ньютона-Максвелла), которой все пользуются, сознавая ее ограниченность. Именно поэтому ученые стремятся сформулировать прогнозы и проверить их соответствие практике.
2. В результате экспериментов (эксперименты Майкельсона-Морли по измерению скорости света) обнаруживаются данные, противоречащие общепринятой теории.
3. Через некоторое время (в данном случае — 25 лет) создается новая теория (теория Эйнштейна), которая объясняет непонятные результаты. Она и становится общепризнанной, а опровергнутая теория отбрасывается.

Соглашаясь в основном с таким механизмом, должен сделать замечание. Когда происходит фальсификация теории, то теория не всегда сразу отбрасывается. Классическая физика (на которую постоянно ссылается К.Поппер) в течение двадцати пяти лет прекрасно существовала, после того, как была опровергнута. Неважно, что она что-то там предсказывала неправильно. Гораздо более важно, что было много явлений, которые классическая физика прогнозировала верно. Отброшена она была только после того, как появилась другая теория, которая тот же самый набор явлений прогнозировала более точно. К.Поппер приводит многочисленные примеры сбывшихся предсказаний К.Маркса. Более того, только марксистская теория предсказала некоторые явления — например, крах не ограниченного законодательно капитализма в результате классовой борьбы [Поппер К. Открытое общество... Т.2. — Стр.222.]. Однако теория Эйнштейна не являлась фактором физики и не могла послужить причиной изменения скорости света. Марксизм же является фактором социологии и мог послужить причиной осуществления своих социальных прогнозов.

Поэтому, для выяснения вопроса — были ли сбывшиеся прогнозы или нет, предлагаю сконцентрироваться на тех социологических явлениях, что произошли вопреки деятельности апологетов марксизма и благодаря деятельности противников. Есть ли у марксизма такие прогнозы? Как отмечалось ранее, несомненно[Мальцев А. Ноосферная революция]. Отметим только два самых крупных прогноза:

1. Невольная честь открытия акционерной формы собственности как общественной принадлежит Дюрингу. Вот изложение в терминах марксизма идей, приписываемых Дюрингом Марксу, и критика этого Энгельсом: "Итак, Маркс /.../ приходит к выводу, что в будущем обществе будет господствовать собственность в одно и то же время и индивидуальная и общественная, в качестве гегелевского высшего единства снятого противоречия. /.../ Собственность, в одно и то же время и индивидуальная и общественная, — эта туманная уродливость, эта нелепица, получающаяся из гегелевской диалектики, эта путаница, эта глубокомысленная диалектическая загадка, которую Маркс предоставляет разрешить своим адептам, — опять таки является продуктом свободного творчества и воображения г-на Дюринга. /.../ г-н Дюринг еще не открыл этого чудовища — индивидуальной и в то же время общественной собственности" [ Ф. Энгельс. Анти-Дюринг. Глава XIII. — М.: Политиздат, 1977г. — С.129-132]. Акционерная форма собственности — наиболее массовая форма собственности на современном Западе, и к становлению этой формы собственности апологеты марксизма не имели никакого отношения, а Энгельс даже не признавал, что она следует из марксизма. Такой силой прогноза (сравнимой с прогнозной силой естественнонаучных теорий), когда предсказания сбываются ВОПРЕКИ и ТВОРЦАМ теории и КРИТИКАМ, из социологических теорий может похвастаться только марксизм.
2. "Мне думается, что в одно прекрасное утро наша партия вследствие беспомощности и вялости всех остальных партий вынуждена будет стать у власти, чтобы, в конце концов, проводить все же такие вещи, которые отвечают непосредственно не нашим интересам, а интересам общереволюционным и специфически мелкобуржуазным; в таком случае под давлением пролетарских масс, связанные своими собственными, в известной мере ложно истолкованными и выдвинутыми в порыве партийной борьбы печатными заявлениями и планами, мы будем вынуждены производить коммунистические опыты и делать скачки, о которых мы сами отлично знаем, насколько они несвоевременны. При этом мы потеряем головы, — надо надеяться, только в физическом смысле, — наступит реакция и, прежде чем мир будет в состоянии дать историческую оценку подобным событиям, нас станут считать не только чудовищами, на что нам было бы наплевать, но и дураками, что уже гораздо хуже. Трудно представить себе другую перспективу. В такой отсталой стране, как Германия, в которой имеется передовая партия и которая втянута в передовую революцию вместе с такой передовой страной, как Франция, — при первом же серьезном конфликте, как только будет угрожать действительная опасность, наступит черед для этой передовой партии действовать, а это было бы, во всяком случае, преждевременным" [Ф. Энгельс — Вейдемейру. 12 апреля 1853 года // К.Маркс и Ф.Энгельс Сочинения: изд.2. Т.28. — М.: Политиздат, 1962. — С.490-491.]. Замените в этом рассуждении Германию на Россию 1917 года, и вы получите предсказание краха коммунистического эксперимента в России. Этот крах, произошедший вопреки яростной деятельности КПСС и героизму советского народа, является самым ярким свидетельством прогностической силы марксизма как социологической теории.

Как видите, обвинение, выдвигаемое Карлом Поппером Карлу Марксу в том, что Маркс является не ученым, а пророком, и пророчества Маркса не являются научными прогнозами, не выдерживает критики. А потому сама работа Карла Поппера – Открытое общество и его враги – является не столько научным трудом, сколько идеологическим инструментом, созданным в рамках борьбы с Марксизмом уже не только как научным, но и социальным явлением. Она была создана в рамках общего наступления либералов на социальные завоевания человечества. Попытка совершить глобальный поворот человечества к либерализму является примером холистской социальной инженерии, против которой так выступает Карл Поппер. Таким образом, обвиняя других во всех «смертных грехах», К.Поппер сам страдает этими грехами в полной мере.

Казань, 2000 г.,
Лысая Гора, 2007 г.