Вашему вниманию предлагается второй номер Альманаха писем по поводу Гегеля. В почтовой рассылке демократических социалистов продолжилась дискуссия на этот раз под темой «Гегель». Часть реплик этой рассылки и собрана здесь. На этот раз обсуждался третий том: Гегель. Энциклопедия философских наук. Т. 3. Философия духа. М., «Мысль», 1977. 471 с.

В СССР «гегелевскую шелуху» списывали на его идеализм, противопоставляя ему материалистическую марксистскую диалектику. Но марксистская диалектика точно также, как и гегелевская, не была подчинена общенаучной эпистемологии, что и порождало ошибки. Вопросам эпистемологии также посвящены мои предыдущие статьи:
Об исторических типах научной рациональности,   Философские основания социологии,   К вопросу об эпистемологической ошибочности марксизма,   Гносеологические ошибки марксизма,   Диалектические казусы.

Андрей А. Мальцев,
Октябрь 2023 г.

1. Василий Шишкин 8 сентября в 15:00

Генрих!

Заявлять об отсутствии абстрактного мышления у Гегеля столько же категорично и неверно, сколько заявлять об отсутствии у Зенона диалектики! Заимствовать - поступать формально и неверно, а вот творчески использовать метод, идею, в ядре которой заложено все будущее развитие, как в зерне - будущий стебель и колос пшеницы.

Просто диалектика была тогда в зачаточном, неразвитом виде в силу неразвитости самого мышления и хозяйственных процессов. Вообще, диалектику того времени больше связывают с именем Гераклита и его идеей вечно угасающего и возгорающегося огня, одновременно закона развития - Логоса, но сути это не меняет.

Абстрактное мышление древних греков тогда выступало в форме богов, Логоса, управляющих силами природы и жизнью людей, то есть в основном в форме мифов.

Заметьте себе, что дифференциальное и интегральное исчисление появились во времени рядом с научной и промышленной революцией. Чем сложнее практические задачи, тем больше развито аналитическое, абстрактное мышление и его противоречия, как отражающие противоречия самого бытия.

2. Мальцев Андрей 8 сентября в 16:27

Почему же неверно?

Ну тогда надо говорить о разных методах абстрактного мышления. Физики под абстрактным мышлением понимают способность соотнести математические формулы с реальностью. Способность, к примеру, представить себе пятимерное пространство. Вот в каком-то фантастическом романе были пятимерные шахматы. И там два героя играли в эти шахматы в уме. Вот это абстрактное мышление. Это очень сложный вид абстрактного мышления.
Гегель таким мышлением не обладал в принципе. Не способен был себе такое представить.

--
С уважением,
Andrew A. Mal'tsev

3. Мальцев Андрей 8 сентября в 16:59

Вот, кстати, пара цитат из философского словаря:

«Менделизм — ложное, метафизическое учение о наследственности, созданное австрийским монахом Грегором Менделем в 60-х годах прошлого века и принятое современной буржуазной наукой о наследственности /.../ Лысенко в своем труде "Агробиология" приводит большое число экспериментальных данных, полностью опровергающих менделизм и его лжезаконы» (Краткий философский словарь. М.: Политиздат, 1951. С.284).

«Один из творцов теории относительности, А. Эйнштейн, /.../ дал под влиянием махистской философии извращенное, идеалистическое обоснование теории относительности /.../ В качестве одного из постулатов понимается принцип относительности, который ложно истолковывается как возможность во всех случаях произвольно относить движение любого тела к любому другому телу (к любой системе отсчета), если эту систему в данный момент можно считать инерциальной /.../ За идеалистическое истолкование теории относительности ухватились мракобесы и мистики, договорившиеся до реальности четвертого измерения пространства, конечности мира и тому подобной мистики» (Там же. С.518).

Вторая цитата как раз и говорит, что философы зачастую неспособны представить себе пространство более трёх измерений.

То есть абстрактным мышлением не обладают, или обладают только примитивным абстрактным мышлением.

--
С уважением,
Andrew A. Mal'tsev

4. Генрих Минаков 8 сентября в 17:44

У Мальцева фантастические представления об абстрактном мышлении, поэтому он "пятимерное пространство" воображает и требует того же от Гегеля. Вот до чего доводит позитивизм, до окончательного отказа даже от рассудочного мышления. Мальцев - классический пример этого явления, тем он и ценен. Деградация капитализма порождает деградацию мышления. И здесь единственный выход - переход к разумному типу мышления.

5. Генрих Минаков 8 сентября в 19:58

Если иметь в виду четвертое измерение тела – это действительно "мистика". А вообще ложность теории относительности в том, что в ней за основу взяты представления о пространстве и времени как действительной реальности. Но это всего лишь субъективное представление людей.

Если под абстрактным мышлением понимать способность к абстрагированию, то отрицать такую способность у Гегеля может только смешной оппонент Гегеля. Но даже по фантастическим представлениям об абстрактном мышлении в нем Гегелю не откажешь, он сам много чего нафантазировал. А ещё Гегель объяснял кое-что для оппонентов в своей статье "Кто мыслит абстрактно".

6. Мальцев Андрей 23 сентября в 17:58

На письмо №1

Василий Архипович.

Возникает такая схема. Гегель восстановил и развил диалектику древних греков. Вот что пишет Энгельс:

«Между тем рядом с французской философией XVIII века и вслед за ней возникла новейшая немецкая философия, нашедшая свое завершение в Гегеле. Ее величайшей заслугой было возвращение к диалектике как высшей форме мышления. Древнегреческие философы были все прирожденными, стихийными диалектиками, и Аристотель, самая универсальная голова среди них, уже исследовал существеннейшие формы диалектического мышления»
(Ф. Энгельс Анти-Дюринг // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т.20. М.: ГИПЛ, 1961. с. 19).
Полагаю, что он это сказал вполне оправданно.

Тем не менее, к тому времени физика уже три столетия развивалась в соответствии с новой научной парадигмой:
- разделение субъекта исследователя и объекта исследования, что возможно при экспериментах с помощью физических приборов.
- математизация знания.
- подтверждение научных результатов сторонними исследователями (повторяемость результатов).
С момента разработки такой парадигмы берет своё начало современная наука.

В результате изменилось понятие об абстрактном мышлении. Это во времена древних греков к абстрактному мышлению можно было относить диалектические преобразования. Сегодня же под абстрактным мышлением понимается способность осознавать математические закономерности. И наиболее абстрактное мышление - способность оперировать многомерными пространствами.

Мышление же Гегеля какое-то одномерное. Во втором томе Энциклопедии философских наук он пытался реализовать задачу – вывести всю природу из саморазвития одного понятия. Что методологически порочно.

Имеется довольно много людей, кто способен представить себе функцию от одного аргумента. Фактически - большинство людей на это способны, пусть и не назовут это функцией и аргументом. Зависимость от одного параметра довольно хорошо улавливается большинством людей.

Уже гораздо меньше людей способны осознать функцию с двумя аргументами. Вот те же газовые законы.
Там три параметра - P, V, T. И уже не всегда можно сходу сказать, как изменится график, если от координат P,V перейти к координатам P,T. Не всегда это в уме получается. Приходится на бумаге эти графики строить. Но газовые законы это самый простой случай. В жизни довольно часто встречаются функции от двух аргументов, и как раз их довольно многие плохо осознают. Вот хотя бы политические партии. Функционирование партии зависит от двух существенных параметров - Программы и Устава.

Можно указать партии с практически идентичной Программой, но с разными Уставами. И это окажутся принципиально разные партии. Настолько разные, что чаще всего они оказываются политическими противниками.

Ну а для того, чтобы осознать функцию от многих параметров, надо быть не меньше, чем гением.

Вот Гегель... возможно, конечно, что если бы он предпринял усилия, то мог бы осознать функцию от многих аргументов, но конкретно его система - это попытка построить развитие Мира в зависимости от одного аргумента.

Поэтому я и говорю - не ожидал, но приходится сделать вывод, что у Гегеля слабая способность к абстракции.

--
С уважением,
Andrew A. Mal'tsev

7. Мальцев Андрей 28 сентября в 13:30

Мои комментарии выделены далее желтым цветом.

Трудность философского познания духа состоит в том, что при этом мы имеем дело уже не со сравнительно абстрактной, простой логической идеей, но с самой конкретной, самой развитой формой, которую идея достигает в своем собственном осуществлении. И конечный, или субъективный, дух — а не только абсолютный — должен быть постигнут как осуществление идеи.
(стр. 6)

Это третий том. Обратите внимание, что Гегель понимает Дух как нечто родственное с логической идеей.

греки же впервые своей определенностью постигли как дух то, что они противопоставляли себе как божественное; но и они ни в философии, ни в религии не поднялись до познания абсолютной бесконечности духа; отношение человеческого духа к божеству еще не является поэтому у греков абсолютно свободным; только христианство посредством учения о воплощении бога в человеке и о присутствии святого духа в верующей
общине предоставило человеческому сознанию совершенно свободное отношение к бесконечному и тем самым сделало возможным понимающее познание духа в его абсолютной бесконечности.
(стр. 7)

И далее Гегель пишет об интеллектуальной и моральной природе человека. Особенно надо выделить слово интеллектуальной. У Гегеля явный перекос в сторону ментального осознания и человека, и Духа.

Эмпирическая психология имеет своим предметом конкретный дух, и, с тех пор как после возрождения наук наблюдение и опыт сделались преимущественным основанием познания конкретного, она стала разрабатываться по тому же методу, так что отчасти вышеупомянутая метафизическая сторона осталась вне этой эмпирической науки и не получила никакого конкретного определения и содержания в себе, отчасти же сама эмпирическая наука впала в обыденную рассудочную метафизику в смысле учения о силах, различных деятельностях и т. п. и совсем изгнала из своей области спекулятивное рассмотрение. Поэтому книги Аристотеля о душе, содержащие исследования ее отдельных сторон и состояний, все еще представляют собой превосходнейшее и даже единственное произведение об этом предмете, проникнутое спекулятивным интересом.
(стр. 8)

Тут Гегель ссылается на Аристотеля. Но как раз Аристотель отличается тем, что у него перекос в Логику. Поскольку как раз древние греки в массовом масштабе овладели произвольным логическим мышлением и были в восторге от нового метода мышления. Соответственно логику впервые описал как раз Аристотель.

--
С уважением,
Andrew A. Mal'tsev

8. Мальцев Андрей 28 сентября в 13:49

вместо внешнего описания преднайденного готового материала значение единственно научного метода приобрела строгая форма содержания, которое с необходимостью развивает само себя. Если в эмпирических науках материал берется извне, как данный опытом, упорядочивается согласно уже твердо установленному общему правилу и приводится во внешнюю связь, то спекулятивное мышление, наоборот, должно раскрыть каждый свой предмет и его развитие с присущей ему абсолютной необходимостью. Это происходит так, что каждое особенное понятие выводится из самого себя порождающего и осуществляющего всеобщего понятия, или логической идеи. Философия должна поэтому понять дух как необходимое развитие вечной идеи, а то, что составляет особые части науки о духе, развить полностью из его понятия. Подобно тому как в отношении живого вообще все идеальным образом уже содержится в зародыше и порождается им самим, а не какой-либо чуждой силой, точно так же и все особенные формы живого духа должны проистекать из его понятия как из своего зародыша. Наше движимое понятием мышление остается при этом вполне имманентным предмету, равным образом движимому понятием;
(стр. 11)

Тут проводится различие между эмпирическими науками и спекулятивным мышлением. Дух - необходимое развитие вечной идеи. Особенные формы Духа вытекают из его логического понятия.

Зародыш растения — это чувственно наличное понятие — завершает свое развертывание некоторой равной ему действительностью, а именно порождая семя.
(стр. 12)

Зародыш это логическое понятие, заключенное в семени. Недоказанным у Гегеля остаётся только то, что это понятие логическое. Хотя Гегель не пишет тут слово логическое, но из дальнейшего изложения становится понятным, что он имеет в виду именно логическое понятие.

если мы будем рассматривать дух в изображенном процессе самоосуществления его понятия, мы познаем его в его истинности (ибо истиной и называется как раз соответствие понятия его действительности). В своей непосредственности дух еще не является истинным, он еще не сделал своего понятия предметным для себя, еще не оформил наличествующее в нем непосредственное в то, что положено им самим, еще не преобразовал свою действительность в действительность, сообразную со своим понятием. Все развитие духа есть не что иное, как возвышение самого себя до своей собственной истинности, и так называемые силы души не имеют никакого другого смысла, кроме того, чтобы быть ступенями этого возвышения духа.
(стр.12-13)

Развитие Духа есть возвышение его до собственной истинности, то есть до совпадения со своим логичским понятием.

--
С уважением,
Andrew A. Mal'tsev

9. Мальцев Андрей 28 сентября в 14:28

животный магнетизм много способствовал тому, чтобы вытеснить неверное, конечное, только рассудочное постижение духа. /.../ тот же рассудок, напротив, оказывается неспособным даже только поверить в явления животного магнетизма. /.../ обнаруживается остающееся для рассудка невероятным чудом превосходство духа над внеположностью и присущими ей внешними связями. Хотя было бы весьма неразумно искать в явлениях животного магнетизма возвышения духа даже над его собственным понимающим разумом и от этого состояния ожидать более высоких откровений о природе вечного, чем даваемых философией,— хотя магнетическое состояние и следует скорее рассматривать как некоторого рода болезнь и как такой упадок самого духа, который ставит его ниже уровня обыденного сознания, поскольку именно дух, приведенный в такое состояние, утрачивает способность к мышлению, движущемуся в определенных различениях и противопоставляющему себя природе, — то все же, с другой стороны, наглядно обнаруживающееся в явлениях этого магнетизма самоосвобождение духа от границ пространства и времени и от всех конечных связей есть нечто такое, что имеет с философией некоторое родство.
(стр.13-14)

Хотя Гегель тут критикует рассудочное постижение Духа, то есть можно было бы предполагать, что он критикует логическое постижение Духа, но это иллюзия, поскольку далее Гегель говорит о самоосвобождении Духа от границ пространства и времени, и сопоставляет это с философией. То есть сам Гегель постигает Духа исключительно логически.

Конкретная природа духа при рассмотрении его влечет за собой ту своеобразную трудность, что особенные ступени и определения в развитии его понятия не остаются позади его движения самостоятельными существованиями, противостоящими его более глубоким формообразованиям, как это имеет место во внешней природе, где материя и движение обладают свободным существованием в виде солнечной системы и где определения органов чувств существуют в свою очередь как свойства тел или даже в еще более свободном виде — как стихии и т. д. Определения и ступени духа, напротив, по самому существу своему имеют значение только в качестве моментов, состояний и определений более высоких ступеней развития. Это происходит оттого, что в низшем, более абстрактном определении высшее оказывается уже содержащимся эмпирически, как, например, в ощущении все духовное более высокого порядка уже содержится как содержание, или определенность. Поэтому при поверхно-стном взгляде может показаться, что в ощущении, которое представляет собой только абстрактную форму, упомянутое содержание, т. е. все религиозное, нравственное и т. д., по существу имеет свое место и даже свой корень и что определения этого содержания необходимо должны быть поэтому рассматриваемы как особые виды ощущения.
(стр.14)

Вот казалось бы верное утверждение. Однако остаётся большое сомнение, что Гегель следует этому утверждению. Религиозное, нравственное и т.д. не могут рассматриваться логически, а только как особые виды ощущения. В сегодняшнем языке нет необходимых терминов для исчерпывающего описания религиозного, поскольку мы сейчас находимся на логической стадии развития цивилизации (большинство людей обладает логическим типом мышления), соответственно, наш язык наиболее приспособлен для описания логических связей между объектами (субъектами). Явления более высокого порядка, чем ментально-логические, у нас просто нет соответствующих слов, в результате мы можем их описывать лишь только как ощущения.

Для нас дух имеет своей предпосылкой природу, он является ее истиной, и тем самым абсолютно первым в отношении ее. В этой истине природа исчезла, и дух обнаружился в ней как идея, достигшая своего для-себя-бы-тия, — как идея, объект которой, так же как и ее субъект, есть понятие. Это тождество есть абсолютная отрицательность, ибо в природе понятие обладает своей полной внешней объективностью, однако это его отчуждение в нем же и снято, и само оно в этом отчуждении становится тождественным с самим собой. Тем самым оно есть это тождество только как возвращение к себе из природы.
Прибавление. Уже в прибавлении к § 379 понятие духа было употреблено в том смысле, что он есть сама себя знающая действительная идея. Это понятие, как и все другие свои понятия, философия должна показать как необходимые, т. е. познать их как результат развития всеобщего понятия, или логической идеи. Однако духу в этом развитии предшествует не только логическая идея, но также и внешняя природа. Ибо познание, содержащееся уже в простой логической идее, есть только мыслимое нами понятие познания, а не познание, наличное само для себя, не действительный дух, а всего только возможность его.
(стр.15)

Дух есть сама себя знающая идея. Остаётся проблема правильного понимания термина идея и термина знание. Познание, содержится в логической идее, - это не сам Дух, а только возможность его. Слова правильные, но неясно - насколько сам Гегель следует этому утверждению?

--
С уважением,
Andrew A. Mal'tsev

10. Мальцев Андрей 28 сентября в 15:11

Предварительно же мы не можем здесь сделать ничего другого, как только разъяснить понятие духа для представления. Для установления этого понятия необходимо, чтобы мы указали ту определенность, благодаря которой идея существует как дух. /.../

В качестве отличительной определенности понятия духа следует указать на его идеальность, т. е. снятие инобытия идеи, возвращение и возвращенность ее к себе из своего другого, тогда как для логической идеи, напротив, отличительной чертой является ее непосредственное, простое в-самой-себе-бытие (Insichsein), а для природы — ее вне-себя-бытие.
(с.16)

То есть Дух тождествен со своим порождением, логическая идея существует сама в себе, а природа, как порождение Духа существует вне себя. Хорошо. Но описывая бытие Духа, Гегель описывает его логически, на ментальном современном языке. Остаётся поэтому проблема доказательства тождественности описания Гегеля с реальными процессами. Как мы видели на примере Второго тома (Альманах гегелевских писем №1) описания Гегеля не имеют ничего общего с реальными процессами.

Поэтому мы с полным правом говорим, что в природе господствует не свобода, а необходимость, ибо эта последняя в своем подлинном значении есть как раз только внутреннее и, именно потому, только внешнее отношение самостоятельных друг по отношению к другу существований. Так, например, свет и стихии проявляются как самостоятельные по отношению друг к другу; точно так же планеты, хотя они и притягиваются Солнцем, несмотря на это отношение к своему центру, кажутся обладающими самостоятельностью и по отношению к этому своему центру, и между собой, каковое противоречие и выражается в движении планет вокруг Солнца.
(с.17)

Вот как раз хорошая иллюстрация, что описания Гегеля не имеют никакого отношения к реальным процессам, а полностью высосаны им из собственного пальца.

Вследствие этой противоположности животное впадает в новое противоречие, ибо теперь различие полагается способом, противоречащим единству понятия; оно поэтому должно быть снято точно так же, как вначале было снято неразличенное единство. Это снятие различения происходит благодаря тому, что животное потребляет то, что предназначено для него во внешней природе, и этим себя поддерживает. Так через уничтожение чего-то другого, противостоящего животному, снова полагается первоначальное простое отношение его к самому себе вместе с содержащимся в нем противоречием.
(с.18)

Итак первоначальное отношение к самому себе полагается через уничтожение другого. Применим это к Духу.

Это принадлежащее понятию духа снятие внешности есть то, что мы называли идеальностью. Все деятельности этого духа суть не что иное, как различные способы при¬ведения внешнего к внутреннему, которое и есть сам дух, и только через это возвращение, через эту идеализацию, или ассимиляцию, внешнего дух становится духом и есть дух.
(стр.19)

Ассимилируя внешнее Дух становится Духом. Это какая-то чепуха. Так может быть только если материя первична по отношению к идее. То есть сначала возникает материя, а потом в неё внедряется Дух и ассимилирует её.

Всеобщность «я» обусловливает то, что оно может абстраги¬роваться от всего, даже от своей жизни. Однако дух не есть, подобно свету, нечто только абстрактно-простое, в качестве какового он рассматривался, когда речь шла о простоте души в противоположность составности (dieZusammengesetztheit) тела;
(стр.20)

То есть философ (Гегель?) может абстрагироваться от всего, а раз так, то это логическое абстрагирование Гегель и полагает Духом?

Но дух не ограничивается тем, чтобы в качестве конечного духа, посредством своей представляющей деятельности перемещать вещи в сферу своего внутреннего мира и таким образом отнимать у вещей, правда, тоже все еще внешним путем, присущую им внешность. Напротив, в качестве религиозного сознания дух проникает сквозь мнимо абсолютную самостоятельность вещей — вплоть до действующей в их внутреннем существе, все собой сдерживающей, единой, бесконечной мощи бога. Далее, в качестве философского мышления дух завершает указанную выше идеализацию вещей тем, что он познает тот определенный способ, каким образующая их общий принцип вечная идея в них раскрывается.
(стр.20)

Дух завершает идеализацию вещей тем, что философским (то есть логическим) способом познаёт как Вечная идея раскрывается в вещах. Как раз это я и предполагал в Гегеле - он даёт тут логическое описание Духа.

То, что сказано нами выше о природе духа, есть нечто, подлежащее доказательству, и доказываемое только в философии, и не требующее никакого подтверждения со стороны нашего обычного сознания. Поскольку, однако, наше нефилософское мышление со своей стороны нуждается в том, чтобы составить себе представление о развитом понятии духа, здесь можно напомнить, что и христианское богословие понимает бога, т. е. истину, как дух, рассматривая последний не как нечто покоящееся, пребывающее в пустом безразличии, но как нечто такое, что с необходимостью входит в процесс саморазличения, полагания своего другого и только через это другое, через сохраняемое снятие его — не через отказ от него — приходит к самому себе. Богословие выражает этот процесс в форме представления, как известно, таким образом, что бог-отец (это просто всеобщее, в-себе-сущее),отказываясь от своего одиночества, создает природу (само для себя внешнее, вне-себя-сущее), порождает сына (свое другое «я»), но в этом другом в силу своей бесконечной любви созерцает сам себя, узнает свое подобие и возвращается в нем же к своему единству.
(с. 21)

Итак, природа Духа доказывается только в философии, то есть, как уже говорилось, ментально-логически.

В-себе-и-для-себя-сущий дух не голый результат природы, но поистине свой собственный результат; он сам порождает себя из тех предпосылок, которые он себе создает: из логической идеи и внешней природы, в одинаковой мере являясь истиной и той, и другой,
(с.23)

Вот-вот. Предпосылки создаются из логической идеи и внешней природы. То есть, как уже говорилось, Гегель даёт логическое описание процессов.

Субстанция духа есть свобода, т. е. независимость от некоего другого, отношение к самому себе. Дух есть само-для-себя-сущее, имеющее себя своим предметом, осуществленное понятие. В этом имеющемся в нем налицо единстве понятия и объективности заключается одновременно и его истина, и его свобода.
(с. 25)

Остаётся только добавить, что свобода по Гегелю есть познанная необходимость. Познанная, естественно, логически, ибо другого познания Гегель не признавал.

И столь же мало, как и страдание, приходит извне к духу также и зло -— негативное в-себе-и-для-себя-сущего бесконечного духа; зло, напротив, есть не что иное, как дух, ставящий себя на острие своей единичности.
(стр. 26)

Таким образом, если Дух настаивает на своей единичности, то есть своей обособленности от всеобщего Духа, он становится злом.

Ибо через снятие своего инобытия логическая идея, или в-себе-сущий дух, и становится как раз тем, чем дух является для себя, т. е. дух открывается самому себе.
(стр. 27)

Вот-вот. Гегель понимает идею как именно логическую идею.

--
С уважением,
Andrew A. Mal'tsev

11. Мальцев Андрей 28 сентября в 15:28

Абсолютное есть дух; таково высшее определение абсолютного. — Найти это определение и понять его смысл и содержание — в этом заключалась, можно сказать, абсолютная тенденция всего образования и философии — к этому пункту устремлялась вся религия и наука; только из этого устремления может быть понята всемирная история. Слово «дух» и представление о духе были найдены весьма рано, и содержание христианской религии состоит в том, чтобы дать познать бога как духа. Постигнуть в его подлинной стихии — в понятии — то, что здесь дано представлению и что в-себе есть сущность,— это и есть задача философии, которая до тех пор не получит истинного и имманентного решения, пока понятие и свобода не станут ее предметом и ее душой.
Прибавление. Самооткровение есть некоторое вообще присущее духу определение; оно имеет, однако, три различные формы. Первый способ, каким открывается в-се-бе-сущий дух, или логическая идея, состоит в превращении идеи в непосредственность внешнего и обособленного наличного бытия. Это превращение есть становление природы. И природа есть нечто положенное, но положенность
(с. 29) ее имеет форму непосредственности, бытия вне идеи. Эта форма противоречит внутреннему существу самое себя полагающей, из своих предпосылок самостоятельно себя порождающей идеи. Идея, или дремлющий в природе в-себе-сущий дух, снимает поэтому внешность, обособление и непосредственность природы, создает себе наличное бытие, соответствующее его внутреннему существу и всеобщности, и становится благодаря этому рефлектированным в себя, для-себя сущим, самосознающим, пробужденным духом, или духом как таковым. Тем самым дана вторая форма откровения духа. На этой ступени дух, более уже не излитый во внеположность природы, противопоставляет себя как нечто для-себя-сущее, самооткрывающееся бессознательной природе, одинаково и скрывающей его и раскрывающей. Он делает природу на этой ступени своим предметом, размышляет о ней, снова вбирает внешность природы в свое внутреннее, идеализирует природу и, таким образом, в своем предмете становится предметом для себя.
(с. 30)

Содержание христианской религии состоит в том, чтобы понять Бога в логическом понятии. Тут Гегель несколько лукавит, это содержанире никак не религии. Возможно, философии - так, как её понимал Гегель. Опять Дух отождествляется с логической идеей. Дух размышляет о природе (логически, надо полагать) и становится предметом для себя.

Дух имеет здесь, следовательно, ещё некоторый предел в природе и именно вследствие этого предела является конечным духом. И вот этот предел и снимается абсолютным знанием, которое представляет собой третью, и высшую, форму откровения духа. На этой ступени исчезает дуализм самостоятельной природы, или, что то же, излившегося во внеположность духа, с одной стороны, и духа, только еще начинающего становиться духом для себя, но еще не постигающего своего единства с тем первым духом, с другой стороны. Абсолютный дух постигает себя как такой, который сам же и полагает бытие, сам является своим другим, сам порождает природу и конечный дух, так что это другое теряет по сравнению с ним всякую видимость самостоятельности. Оно совершенно перестает быть для него пределом и является только средством, при помощи которого дух достигает абсолютного для-себя-бытия, абсолютного единства в-себе-бытия и своего для-себя-бытия, своего понятия и своей действительности.
(с. 31)

Тут у Гегеля чистый антропоцентризм. Это он пытается представить, как сам бы действовал, если бы вдруг стал Богом.

Однако греческие боги первоначально изображались только при посредстве чувственного созерцания или также представления, но еще не были постигнуты мыслью. Но чувственный элемент может выражать тотальность духа только как внеположность, как круг индивидуальных духовных образов; охватывающее все эти образы единство остается поэтому совершенно неопределенной, чуждой силой, противостоящей богам. Только в христианской религии сама в себе различенная единая природа бога, тотальность божественного духа нашла свое откровение в форме единства. Это в самом способе представления данное содержание философия должна поднять до формы понятия, или абсолютного знания, что и составляет, как было сказано, высшее откровение упомянутого содержания.
(с. 31-32)

Гегель тут опять обращает внимание на то, что все эти процессы и явления необходимо понять с помощью философии - только тогда это знание станет абсолютным. То есть, как уже говорилось, имеет место чисто логическое описание явлений.

--
С уважением,
Andrew A. Mal'tsev

12. Мальцев Андрей 29 сентября в 10:23

Развитие духа состоит в том, что он существует:
I — в форме отношения к самому себе; что в его пределах идеальная тотальность идеи, т. е. то, что составляет его понятие, становится таковой для него, и его бытие состоит в том, чтобы быть у себя, т. е. быть свободным,— это субъективный дух;
II — в форме реальности, как подлежащий порождению духом и порожденный им мир, в котором свобода имеет место как наличная необходимость,— это объективный дух;
III — как в себе и для себя сущее и вечно себя порождающее единство объективности духа и его идеальности, или его понятия, дух в его абсолютной истине, — это абсолютный дух.
(с.32)

Вот-вот. Абсолютный Дух - это единство Духа и его понятия. То есть когда дух ментально-логически осознает свое понятие, наступает единство. Это редукция. Причём жуткая редукция.

Нельзя поэтому начинать с духа, как такового, но приходится начинать только с некоторой несоответствующей ему реальности. Правда, дух уже с самого начала есть дух, но он не знает еще того, что он есть именно дух. Не он с самого начала овладевает уже понятием о себе, но только мы, рассматривающие его, познаем его понятие. То, что дух приходит к тому, чтобы знать, что он есть, это и составляет его реализацию. Дух существенно есть только то, что он знает о себе самом. Первоначально он есть дух только в себе; его становление для себя составляет его осуществление. Но духом для себя он становится только через то, что он себя обособляет, определяет себя, или делает себя своим предположением, своим другим, прежде всего относя себя к этому другому как к своей непосредственности, но в то же время и снимая его как другое. До тех пор, пока дух находится в отношении к самому себе как к некоему другому, он является только субъективным духом, — духом, берущим свое начало из природы, и первоначально только природным духом. Но вся деятельность субъективного духа сводится к тому, чтобы постигнуть себя в себе самом, раскрыть
(с. 33)
себя как идеальность своей непосредственной реальности. Если этот субъективный дух поднял себя до для-себя-бытия, тогда он уже более не субъективный, но объективный дух. В то время как субъективный дух вследствие своего отношения к некоему другому еще не свободен, или, что то же, свободен только в себе,— в духе объективном свобода, знание духа о себе самом как о свободном приобретает уже форму наличного бытия. Объективный дух есть личность (Person), и как таковая имеет в собственности реальность своей свободы.
(с.34)

Итак, Гегель начинает как материалист - с реальности. Дух не знает, что он Дух - интересно, какого Духа имеет в виду Гегель? Явно не составляющего внутренний мир какого-то индивидуума. Но тогда кого Гегель имеет в виду? Этот Дух, хотя и есть Дух, но об этом не знает. Об этом пока знает только сам Гегель. Но в результате того, что Гегель познаёт этого Духа, Дух тоже начинает себя осознавать - становится субъективным Духом. (Надо всё же полагать, что субъективный Дух это составная часть какого-то индивидуума.) А осознав и познав себя (ментально-логически) Дух становится объективным Духом. То есть, надо полагать, сливается со всемирным Духом, осознаёт себя Его частью? Опять же подчеркнём, что под осознанием Гегель имеет в виду прежде всего логически-ментальное осознание.

Здесь мы видим субъективное, которое знает себя свободным, и вместе с тем видим внешнюю реальность этой свободы; дух приходит поэтому здесь к своему для-себя-бытию, объективность духа входит в свои права. Так дух выходит из формы простой субъективности. Полного осуществления этой свободы, еще несовершенной, еще только формальной в собственности, завершения реализации понятия объективного духа он достигает впервые только в государстве, в котором дух развивает свою свободу до уровня мира, положенного им самим, до нравственного мира. Однако дух должен перешагнуть и эту ступень. Недостаток этой объективности духа состоит в том, что она есть только положенная объективность. Мир должен быть снова отпущен духом на свободу; то, что положено духом, должно быть в то же время постигнуто и как непосредственно сущее. Это происходит на третьей ступени духа, на точке зрения абсолютного духа, т, е. на точке зрения искусства, религии и философии.
(с. 34)

Вот как, оказывается. Объективный Дух это пока не Мировой Дух. Он, хотя и знает (ментально-логически) свои возможности, но свою свободу (необходимость) Дух пока находит только в государстве. Ему предстоит ещё развиться до Абсолютного Духа.

Две первые части учения о духе объемлют конечный дух. Дух есть бесконечная идея; конечность же имеет здесь значение несоответствия понятия и реальности тому определению конечности, согласно которому она есть свечение видимости (Scheinen) внутри понятия о духе,— видимость, которую, взятую в себе, дух полагает себе как предел для того, чтобы через снятие его располагать для себя свободой и знать ее как свою сущность, т. е. быть
(с.34)
проявленным (manifestirt) безусловно.
(с.35)

Пока что Гегель рассматривает конечный Дух.

Определение конечности фиксируется преимущественно рассудком по отношению к духу и к разуму. При этом удерживают точку зрения конечности как последнюю не только для дела рассудка, но и для целей морали и религии, и считают чрезмерным притязанием мышления и даже безумием стремление выйти за пределы указанной точки зрения.
(с.35)

Мышление должно оставаться на уровне рассудка (разума), а выход за пределы этого является безумием.

Дух как дух не конечен, он содержит конечность в себе, но только как такую, которая подлежит снятию и уже снята. Подлинное определение конечности, более точное разъяснение которого не может быть здесь дано, должно иметь тот смысл, что конечное есть некоторая несоответствующая своему понятию реальность. Так, Солнце есть нечто конечное, потому что оно не может, быть мыслимо без чего-то другого, так как к реальности его понятия относится не только оно само, но и вся солнечная система. Больше того, вся солнечная система есть нечто конечное, потому что каждое небесное тело в этой системе имеет в отношении к каждому другому ее телу видимость самостоятельности, и, следовательно, вся эта реальность в целом еще не соответствует своему понятию, еще не представляет собой той идеальности, которая составляет сущность понятия. Только реальность духа есть сама идеальность, только в духе, следовательно, осуществляется абсолютное единство понятия и реальности и тем самым истинная бесконечность. Уже тот факт, что мы. нечто знаем о пределе, есть доказательство того, что мы находимся вне его, не ограничены им. Природные вещи именно потому и конечны, что их предел налицо не для них самих, а только для нас, сравнивающих их между, собой. И самих себя мы делаем конечными именно тем, что мы нечто другое принимаем в наше сознание.
(с.36)

Итак, любой Дух конечным не является. Его реальность есть идеальность. И реальность нашего Духа в том числе. Но как только мы что-то принимаем в наше сознание, например, Гегеля, то делаемся конечными.

--
С уважением,
Andrew A. Mal'tsev

13. Мальцев Андрей 29 сентября в 11:05

Итак. Перейдем к Субъективному Духу.

Дух, развивающийся в своей идеальности, есть дух познающий. Но познание не донимается здесь, просто как определенность идеи, как логическая идея (§ 223), но понимается так, как конкретный дух определяет себя к этому познанию.
Субъективный дух есть:
A. Дух в себе, или непосредственный; в этом смысле он есть душа, или природный дух; — предмет антропологии.
B. Дух для себя, или опосредствованный, понятый еще как тождественная рефлексия в себе и по отношению к другому; дух в отношении, или обособлении; сознание — предмет феноменологии духа.
C. Себя в себе определяющий дух как субъект для себя,— предмет психологии.
В душе пробуждается сознание; сознание полагает себя как разум, который непосредственно пробудился, как себя знающий разум, освобождающий себя посредством своей деятельности до степени объективности, до сознания своего понятия.
(с.38)

В пункте А Гегель отождествляет душу и природный дух. Это ошибка, дух и душа - разные и понятия, и явления. Как видно, Гегель тут разбирает, что происходит после рождения человека. В душе пробуждается сознание, сознание полагает себя как разум (в терминах Кастанеды точка сборки переходит в ментальное тело), после осознания себя (ментально-логического) дух развивается до объективного духа.

Психологический, или обычный, способ рассмотрения лишь повествует о том, что представляет собой дух, или душа, что с ней происходит, что она делает; так что душа предполагается здесь уже как готовый субъект,
(с.39)

Вот опять отождествление духа и души.

В § 385 дух был различен по своим трем главным формам как субъективный, объективный и абсолютный дух, и в то же время была намечена необходимость перехода от первой формы ко второй и от второй к третьей. Ту форму духа, которую мы должны рассмотреть прежде всего, мы назвали субъективным духом, потому что здесь дух находится еще в сфере своего неразвитого понятия, еще не сделал своего понятия предметным.
(с.39)

Итак субъективный дух находится в сфере своего неразвитого понятия, то есть ещё его не познал.

Три главные формы субъективного духа суть:
1) душа, 2) сознание и 3) дух как таковой. Как душа дух имеет форму абстрактной всеобщности; как сознание — форму обособления; как для себя сущий дух — форму единичности. Так изображается в развитии духа развитие понятия. Почему части науки, соответствующие упомянутым трем формам субъективного духа, получили в предшествующем параграфе названия антропологии, феноменологии и психологии /.../
Начало нашего рассмотрения должен составить непосредственный дух; но это есть природный дух, душа. Мысль, что следует начинать с чистого понятия о духе, ошибочна, ибо, как уже было сказано, дух есть всегда идея, следовательно, осуществленное понятие. Но в начале понятие о духе еще не может обладать опосредствованной реальностью, которую оно получает в абстрактном мышлении. Правда, его реальность в начале также должна уже быть абстрактной — только благодаря этому соответствует она идеальности духа,— но она по необходимости еще не опосредствованная, еще не положенная, следовательно, только сущая, внешняя духу, данная через природу. Мы должны поэтому начинать с духа, который еще пленен природой, еще связан со своей телесностью, еще не есть дух, обладающий у-себя бытием,
(с.40)

Гегель в общем верно рассматривает психику как совокупность души, сознания и духа. Но он не понимает, что это принципиально разные явления. Сводя все к разуму, к логике, он полагает, что душа в своём развитии становится сознанием, а в дальнейшем и духом. Это ошибка.

Первое, с чем имеет дело антропология, есть качественно определенная, к своим природным определениям привязанная душа (сюда относятся, например, расовые различия). Из этого непосредственного единосущия (Einsseins) со своей природностью душа переходит к противоположности и даже к борьбе с ней (сюда относятся состояния сумасшествия и сомнамбулизма). /.../
В феноменологии душа, посредством отрицания своей телесности, поднимается уже до чистого идеального тождества с собой, становится сознанием, становится «я», в противоположность к своему другому существует для себя. Но это первая стадия для-себя-бытия духа еще обусловлена другим, из которого дух происходит. «Я» еще совершенно пусто, представляет собой совершенно абстрактную субъективность, полагает все содержание непосредственного духа вне себя и относится к нему как к некоторому преднайденному миру. /.../
Свобода «я» есть, следовательно, только абстрактная, обусловленная, относительная. Правда, дух здесь уже не погружен более в природу, но рефлектирован в себя и отнесен к природе, однако он только является, только стоит в отношении к действительности, не есть еще действительный дух. Вот почему ту часть науки, в которой рассматривается эта форма, духа, мы называем феноменологией.
(с.41)

Антропология изучает природную ещё неразвитую душу (только что появившуюся). Осознавшая себя душа становится предметом изучения феноменологии. Но пока душа еще не осознала себя полностью, она не есть ещё действительный дух. Как видно, Гегель полагал, что дух есть развитая душа - что является ошибкой.

Поскольку, однако, «я», выходя из своего отношения к другому, рефлектирует в себя, постольку оно становится самосознанием. В этой форме «я» на первых порах знает себя только как незаполненное «я», а всякое конкретное содержание как нечто другое. Деятельность «я» состоит здесь в том, чтобы заполнить пустоту своей абстрактной субъективности, вобрать объективное внутрь себя, а субъективное, напротив, сделать объективным. В силу этого самосознание снимает односторонность своей субъективности, выходит из своей обособленности, из своей противоположности объективному, поднимается до всеобщности, объемлющей обе эти стороны, и в самом себе изображает единство себя самого с сознанием, ибо содержание духа становится здесь объективным, как в сознании, и в то же время субъективным, как в самосознании. Это всеобщее самосознание в себе или для нас есть разум; но только в третьей части науки о субъективном духе разум становится сам для себя предметным. Эта третья часть, психология, рассматривает дух как таковой, дух, как он в предмете относится только к самому себе, и здесь имеет дело только со своими собственными определениями, постигает свое собственное понятие. Так дух приходит к истине, ибо теперь единство в простой душе, еще непосредственное, еще только абстрактное единство субъективного и объективного, снова оказывается восстановленным как опосредствованное через снятие возникающей в сознании противоположности этих определений. Идея духа, следовательно, из противоречащей ей формы простого понятия и из столь же противоречащего ей разобщения ее моментов достигает здесь опосредствованного единства и тем самым истинной действительности. В этом образе дух есть для себя самого сущий разум. Дух и разум находятся друг к другу в таком же отношении, как тело и тяжесть, как воля и свобода; разум образует субстанциальную природу духа; он есть только другое выражение для истины, или идеи, составляющей сущность духа; но только дух как таковой знает, что его природа есть разум и истина. Дух, объемлющий обе стороны — субъективность и объективность — полагает себя затем, во-первых, в форме субъективности — и тогда он есть интеллигенция,— во-вторых, в форме объективности — и тогда он есть воля. Интеллигенция, сама еще на первых порах не осуществленная, снимает свою не соответствующую понятию
(с.42)
духа форму субъективности тем, что противостоящее ей объективное содержание, еще обремененное формой данности и единичности, она измеряет абсолютным масштабом разума, придает этому содержанию разумность, влагает в него идею, превращает его в конкретное всеобщее И таким образом принимает его в себя. Этим интеллигенция достигает того, что то, что она знает, не есть уже абстракция, но объективное понятие и что, с другой стороны, предмет теряет форму данного и получает образ (Gestalt), в котором содержание присуще самому Духу. Поскольку, однако, интеллигенция достигает сознания, содержание берется ею из самой себя, она становится практическим духом, только самого себя полагающим своей целью,— духом как волей, которая начинает не с некоторого извне данного единичного, подобно интеллигенции, но с такого единичного, о котором воля знает, что оyо коренится в ней самой.
(с.43)

Самосознание снимает односторонность обособленности. И это самосознание есть разум, то есть логически-ментальное мышление. Дух есть для самого себя сущий разум. Дух в форме субъективности есть интеллигенция, в форме объективности воля. То есть пока дух осознаёт себя, только ещё идет к объективности, он познающий себя дух - интеллигенция. Когда он познал и пришел к объективности - воля. Тут Гегель в искаженной форме высказывает мысль, что на стадии ментально-логического мышления индивидуум ещё не может влиять на Вселенную своей волей. Для этого он должен хотя бы переместить точку сборки (в терминах Кастанеды) в каузальное тело.

--
С уважением,
Andrew A. Mal'tsev

14. David Epshtein 29 сентября в 11:13

Вот Ленин конспектировал философов, и потом родился том "Философские тетради"... Вот и Вы свой конспект Гегеля опубликуйте!

15. Виктор Исайчиков 29 сентября в 12:31

Смею заметить, что Ленин не публиковал свои заметки, поэтому к ним следует относиться с осторожностью, ибо они написаны для себя и могут содержать недоработанные мысли - вплоть до ложных, которые он собирался опровергать.

С уважением, Исайчиков Виктор Фёдорович

16. Мальцев Андрей 29 сентября в 14:20

АНТРОПОЛОГИЯ
Душа
§ 388
Дух стал в качестве такового истиной природы. Помимо того, что в идее вообще этот результат имеет значение истины или скорее первого по сравнению с предшествующим,— становление, или переход, в понятии имеет более определенное значение свободного суждения (Urteils). Ставший дух имеет поэтому тот смысл, что природа в себе самой снимает себя как нечто неистинное, и дух, таким образом, предполагает себя как такую простую всеобщность — уже не вне-себя-сущего в телесной единичности, но в своей конкретизации и тотальности,— в которой он есть душа, но еще не дух.
(с.43)
§389
Душа не только имматериальна для себя, но она есть всеобщая имматериальность природы, ее простая идеальная жизнь. Она есть субстанция, абсолютная основа всякого обособления и всякого разъединения духа, так что он в ней имеет весь материал своего определения, а она остается всепроникающей, тождественной идеальностью этого определения.
(с.44)

Душа есть субстанция духа - грубая ошибка. Душа не есть субстанция. Дух и душа имеют разные субстанции.

§389
Душа не только имматериальна для себя, но она есть всеобщая имматериальность природы, ее простая идеальная жизнь. Она есть субстанция, абсолютная основа всякого обособления и всякого разъединения духа, так что он в ней имеет весь материал своего определения, а она остается всепроникающей, тождественной идеальностью этого определения.
(с.44)

Снова эта ошибка - душа есть субстанция духа.

Вопрос об имматериальности души только в том случае может представлять интерес, если, с одной стороны, материя представляется как нечто истинное, а, с другой стороны, дух рассматривается как вещь. Но даже и под руками физиков материя в новейшее время испытала известное утончение: они пришли к признанию невесомых веществ в виде теплоты, света и т. д., к чему они легко могли бы причислить также пространство и время. Эти невесомые вещества, утратившие присущее материи свойство тяжести, а в известном смысле также способность оказывать сопротивление, все-таки в других отношениях имеют еще чувственное наличное бытие — вне-себя-бытие. Но жизненной материи, которую тоже можно отнести к числу этих невесомых веществ, недостает уже не только тяжести, но и любого другого наличного бытия, на основании которого ее все же можно было бы отнести к материальному. В самом деле, в идее жизни уже в себе снято вне-себя-бытие природы, и понятие, субстанция жизни, выступает как субъективность, однако только так, что существование или объективность в то же время подпадают под упомянутое вне-себя-бытие. Но в духе как понятии, чье существование не есть непосредственная единичность, но абсолютная отрицательность, свобода,— так что объект, или реальность, понятия есть само понятие,— в таком духе вне-себя-бытие, составляющее основное определение материи, улетучивается полностью до субъективной идеальности понятия, до всеобщности. Дух есть экзистирующая истина материи, истина, состоящая в том, что сама материя не имеет никакой истины.
(с.44)

Материя не имеет никакой истины - ну это такой у Гегеля субъективный взгляд. Это его произвольное утверждение. Вообще вся философия Гегеля покоится на его произвольных утверждениях.
Невесомые вещества, типа эфира, были моделью, применявшейся во времена Гегеля. В принципе, эту модель вполне можно применять и к душе, и к духу - в соответствии хотя бы со взглядами герметиков. Жизненная материя, таким образом представляет собой для души - астральное тело, для сознания (логического мышления - поскольку у Гегеля сознание это именно логическое мышление) - ментальное тело, а для духа - набор из трёх высших (наиболее тонких) тел.
Астральное тело является субстанцией души, ментальное - субстанцией сознания, каузальное тело - субстанция духа. Во всяком случае современное человечество как раз начинает осознавать каузальное тело, более же высокие тела остаются пока слабоосознаваемыми.

В особенности в юности мы себя чувствуем через посредство все вокруг и нас самих одушевляющей жизни в братском единении со всей природой, симпатизируем ей; так обретаем мы ощущение мировой души, единства духа с природой, имматериальности самой природы. Но если мы отойдем от чувства и перейдем к рефлексии, то противоположность души и материи, моего субъ¬ективного «я» и его телесности, превращается для нас в прочную противоположность, а взаимоотношение тела и души — в воздействие друг на друга самостоятельных начал.
(с.46)

Вот опять Гегель говорит о рефлексии, то есть о ментально-логическом анализе взаимоотношений тела и души.

Имматериальность одной стороны этой противоположности, именно души, признают легко, напротив, другая сторона ее, материальное, с точки зрения чисто рефлектирующего мышления остается для нас чем-то твердым, чем-то таким, что мы готовы признать так же, как мы признаем имматериальность души; так что материальному мы приписываем такое же бытие, как и имматериальному, и как то, так и другое считаем одинаково субстанциальным и абсолютным. Этот способ рассмотрения был господствующим в прежней метафизике.
(с.47)

Прежняя метафизика признавала противоположность материального и идеального, тела и души.

Над всем этим чисто рефлектирующим способом рассмотрения возвышает нас уже спекулятивная логика, поскольку она показывает, что все вышеупомянутые примененные к душе определения — вещь, простота, неделимость, единое — в своем абстрактном понимании не суть истины, но превращаются в свою противоположность. Однако философия духа в дальнейшем развивает доказательство неистинности подобных рассудочных категорий.
(с.47)
показывая, как вследствие идеальности духа в нем снимаются все устойчивые определения. Что касается, далее, другой стороны указанной противоположности, материи, то, как уже было замечено, внешность, разъединенность, множественность рассматриваются как ее устойчивые определения, а потому единство этого множества объявляется только поверхностной связью, только некоторым сложением, и потому все материальное рассматривается как делимое. Следует, во всяком случае, признать, что если для духа существенным является конкретное единство, а множество есть только видимость, то для материи имеет силу как раз обратное; — это предчувствовалось уже древней метафизикой, когда она ставила вопрос о том, что является в духе первым: единое или многое.
(с.48)

Вот-вот. Спекулятивная логика. То есть Гегель пытается осознать бытиё души и тела с помощью ментально-логического мышления.

в действительности имматериальное относится к материальному вовсе не как особенное к особенному, но так, как над всякой обособленностью возвышающееся истинно-всеобщее относится к особенному; материальное в своем обособлении не обладает никакой истинностью, никакой самостоятельностью по отношению к имматериальному.
(с.49)

Это у Гегеля однобоко-идеалистический взгляд. Как показывает эмпирика, идеальное вполне является причиной материального, но ведь и наоборот также - материальное является причиной идеального. Авессалом Подводный, к примеру, выделяет оба потока - и поток Тельца, и поток Козерога, как я об этом ранее писал:
Мальцев А. Философия социального действия в свете концепции Авессалома Подводного

--
С уважением,
Andrew A. Mal'tsev

17. Мальцев Андрей 29 сентября в 15:57

В первом отделе нам предстоит иметь дело ближайшим образом с еще совершенно общей, непосредственной субстанцией духа, с простым пульсированием, с чистой самовозбудимостью души. На этой первой стадии духовной жизни в ней не положено еще никакого отличия: ни отличия индивидуальности от всеобщего, ни отличия души от природного. Эта простая жизнь раскрывается в природе и духе; сама она как таковая только есть, но не имеет еще никакого наличного бытия, никакого определенного бытия, никакого обособления, никакой действительности.
(с.51)

Снова отождествление души и духа.

Поэтому здесь первыми являются совершенно всеобщие качественные определения души. Сюда в особенности относятся столь же физические, как и духовные расовые различия человеческого рода, равно как и различия между национальными духами. Эти лежащие вне друг друга всеобщие особенности, или различия, вбираются затем — и это составляет переход ко второму отделу — обратно в единство души, или, что то же самое, приводятся к разъединению. Подобно тому как свет распадается на бесчисленное множество звезд, так точно и всеобщая душа природы распадается на бесчисленное множество индивидуальных душ, с тем лишь различием, что, тогда как свет имеет видимость независимого от звезд устойчивого существования, всеобщая душа природы становится действительной только в отдельных душах. Поскольку, далее, рассмотренные в первом отделе вне друг друга лежащие всеобщие качества вбираются обратно в единство единичной души человека,— они вместо формы внешности приобретают вид естественных изменений пребывающего в них индивидуального субъекта. Эти так же одновременно духовные и физические изменения обнаруживаются в смене возрастов.
(с.51)

Гегель довольно забавно описывает расовые и национальные различия - об этом будет далее. Точно также далее Гегель будет сопоставлять развитие души смене возрастов.

Душа находится посредине между лежащей позади нее природой, с одной стороны, и вырабатывающимся из природного духа миром нравственной свободы — с другой. Подобно тому, как простые определения душевной жизни имеют во всеобщей жизни природы свои подобия, разобщенные друг от друга, так точно и то, что в отдельном человеке имеет форму чего-то субъективного, форму обособленного побуждения и что существует в нем бессознательно как некоторое бытие,— в государстве развертывается в систему различных сфер свободы, в некоторый мир, созданный достигшим самосознания человеческим разумом.
(с.53)

Душа, безусловно, в каком-то смысле находится между физическими телами и каузальными телами. Но это разные субстанции. Гегель же пишет так, как будто они имеют одну и ту же субстанцию и отличаются только уровнем самосознания, то есть он сводит всё к разуму (ментально-логическому мышлению).

а) Природные качества
§ 392
Дух живет 1) в своей субстанции, в природной душе; общей планетарной жизнью, различием климатов, сменой времен года, суток и т. п. — природной жизнью, которая только отчасти доходит в нем до смутных настроений.
Примечание. В новейшее время много говорили о космической, сидерической, теллурической жизни человека. Животное по существу живет в этой симпатии; его специфический характер, равно как и особые линии его развития, у многих животных всецело находится в большей или меньшей связи с этим. У человека такого рода связь тем больше теряет свое значение, чем более он образован и чем более все его состояние поставлено на свободную духовную основу. Всемирная история столь же мало находится в связи с переворотами в солнечной системе, сколько и судьбы отдельных людей с положениями планет. Различие климатов является основой для сравнительно более прочной и мощной определенности. Временам года и частям суток, напротив, соответствуют лишь незначительные изменения настроения, проявляющиеся главным образом в болезненных состояниях, куда относится и помешательство, а также в депрессии нашей самосознательной жизни.
(с.53)

Гегль тут отрицает разумность астрологии. И опять ошибка - душа не есть субстанция духа.

Ибо деятельность духа состоит по самому существу своему как раз в том, чтобы возвышаться над захваченностыо его простой жизнью природы, в том, чтобы постигать себя в своей самостоятельности, подчинять мир своему мышлению, творить его из понятия.
(с.54)

Если тут под понятием понимать ментально-логическое понятие, а, как видно из текста, Гегель именно так и понимает, то это ошибка.

В физической области открыть первоисточник религий и их образов, и при этом вынужден был прийти к лишенной всякого основания и почвы мысли, будто, подобно, тому как равноденствие передвинулось из созвездия Тельца в созвездие Овна, так точно и за поклонением Апису должно было последовать христианство как почитание агнца.
/.../
Что касается фаз Луны, то они даже и на физическую природу человека имеют только ограниченное влияние. Такое влияние обнаружилось на сумасшедших, но в них господствует сила природы, а не свободный дух.
(с.56)

Гегель произвольно утверждает, что поклонение Апису без оснований сменилось поклонением Агнцу. Тогда как в астрологии вполне определенно утверждается существование эпох длительностью в 2000 лет. Так 2000 лет назад наступила эпоха Рыб (бросьте свои сети, я сделаю вас ловцами человеков), сейчас же наступила эпоха Водолея, следовательно, стоит ожидать серьёзной реформы религии. Правда, мы сейчас в самом начале, так что этой реформы, возможно, придётся ждать до конца столетия. Точно также Гегель произвольно утверждает, что фазы Луны имеют ограниченное влияние - поскольку в сумасшедших господствует сила природы, а не свободный дух. Смотря какое сумасшествие. Это все надо разбирать конкретно-индивидуально. Пока же гегелевская диалектика выглядит как отмазка для обоснования гегелевских субъективных предпочтений.

--
С уважением,
Andrew A. Mal'tsev

18. Василий Шишкин 29 сентября в 16:35

На письмо №15

Виктор Федорович, хотя "Философские тетради" и были заметки Ленина для себя - для последующей разработки, но по сравнению с его же "Материализмом и эмпириокритицизмом" они во многих моментах оказались глубже опубликованных в книге. Идеологическая полемика с махистами и партийными уклонистами и серьезное изучение Гегеля сами по себе находятся на разных уровнях мышления, и стиль написания совершенно разный.

19. Генрих Минаков 29 сентября в 16:56

На письмо №16.

Оказывается, Мальцев ещё и астролог, поразительная разносторонность.

20. Мальцев Андрей 29 сентября в 17:40

Взгляд Гегеля на расы довольно забавен.

Всеобщая планетарная жизнь природного духа 2). дифференцируется в конкретные различия Земли и распадается на особые природные духи, которые в целом выражают природу географических частей света и образуют различие рас.
/.../
Различие человеческих рас есть прежде всего природное различие, т. е. различие, касающееся ближайшим образом природной души. Как таковое, это различие связано с географическими различиями той почвы, на которой люди скопляются большими массами. Эти различия почвы и есть то, что мы называем частями света. В этих расчленениях Земли как индивидуума господствует некая необходимость, ближайшее рассмотрение чего относится к географии.
(с. 59)

Эта мысль неоднократно высказывалась не только Гегелем.

Америка выглядит моложе Старого Света и в своем историческом развитии уступает последнему. /.../ Туземные народы этой части света погибают;
/.../
Северная Африка до края песчаной пустыни принадлежит уже по своему характеру к Европе; жители этой части Африки еще не настоящие африканцы, т. е. негры, но родственны европейцам. Точно так же и вся Передняя Азия по своему характеру принадлежит к Европе; собственно азиатская, монгольская, раса живет в Дальней Азии.
(с. 60)

Не возразишь.

У кавказской расы упомянутый угол прямой или почти прямой. Особенно это справедливо относительно итальянской, грузинской и черкесской физиономий.
/.../
Своеобразие монгольской расы обнаруживается в выступающих вперед скуловых костях, в узком разрезе невыпуклых глаз, сплюснутом носе, желтом цвете кожи, коротких, жестких, черных волосах. У негров череп уже, чем у монголов и кавказцев, лоб выпуклый и шишковатый, челюсти выдаются вперед, зубы стоят косо, нижняя челюсть сильно выдается вперед, цвет их кожи более или менее черен, волосы курчавы и черны. Малайская и американская расы в физическом отношении имеют менее резкие отличительные черты, чем описанные расы;
/.../
Негров следует рассматривать как младенческую нацию, не выходящую еще из состояния незаинтересованной и чуждой всяких интересов непосредственности. Их продают, и они позволяют себя продавать, совершенно не размышляя о том, справедливо это или нет.
(с. 61)

То, что негры не возражают, является обоснованием того, что их можно продавать? Занятно.

они при внезапно возникающем возбуждении совершают ужасающие жестокости. Им нельзя отказать в способности к образованию; они не только в разных местах с величайшей благодарностью приняли христианство и трогательно говорили о достигнутой ими посредством христианства свободе после долго тяготевшего над ними духовного рабства, но на Гаити они даже создали государство сообразно принципам христианства. Но внутреннего влечения к культуре они не проявляют. (с.62)

Тем более, что они не проявляют внутреннего влечения к культуре.

Монголы, напротив, поднимаются над этой детской непосредственностью; для них характерна беспокойная, ни к какому прочному результату не приводящая подвижность, побуждающая их, подобно огромным роям саранчи, распространяться по территориям других наций,— подвижность, снова уступающая у них затем место бездумному равнодушию и тупому покою, который предшествовал вспышке.
/.../
Их религия уже содержит в себе представление о всеобщем, которое почитается ими как бог. Но им не под силу представить себе этого бога как невидимого: он наличествует в человеческом облике или по крайней мере обнаруживается через того или другого человека. Так обстоит дело у тибетцев, где часто ребенок избирается в качестве настоящего бога, и если такой бог умирает, то монахи отыскивают среди людей другого бога;
(с. 62)

Монголы похожи на саранчу.

Итак, Азия представляет собой как в физическом, так и в духовном отношении момент противоположности, неопосредствованную противоположность — лишенное опосредствования совпадение противоположных определений. Дух, с одной стороны, отрывается здесь от природы, с другой — снова впадает в природность, так как он достигает действительности еще не в себе самом, а только в сфере природы. В этом тождестве духа с природой настоящая свобода невозможна.
(с. 63)

Итак, в Азии настоящая свобода невозможна.

Только в кавказской расе дух приходит к абсолютному единству с самим собой,— только здесь дух вступает в полную противоположность с условиями природного существования, постигает себя в своей абсолютной самостоятельности, вырывается из постоянного колебания туда и сюда, от одной крайности к другой, достигает самоопределения, саморазвития и тем самым осуществляет всемирную историю. Монголы, как уже было упомянуто, отличаются по своему характеру бурной деятельностью, стремящейся только к проявлению вовне, подобной наводнению, которая, однако, столь же быстро проходит, как и приходит, действует только разрушающе, но ничего не создает, не приводит ни к какому прогрессу во всемирной истории. Прогресс осуществляется только благодаря кавказской расе.
(с.63)

Монголы и прогресс несовместимы, прогресс идёт только благодаря кавказской расе.

В этой расе, однако, нам следует различать две части — жителей Передней Азии и европейцев: с каковым делением в настоящее время совпадает различие магометан и христиан. В магометанстве ограниченный принцип евреев преодолен расширением его до всеобщности. Здесь бог больше не рассматривается, как у обитателей Дальней Азии, в качестве существующего непосредственно-чувственным образом, но понимается как единая бесконечная мощь, возвышающаяся над многообразием мира. Магометанство есть поэтому в собственном смысле этого слова религия возвышенного.
/.../
Но крепко держащийся за абстрактно-единое дух обитателей Передней Азии не поднимается до определения, до обособления всеобщего, а следовательно, и до его конкретного оформления.
/.../
наряду с возвышенными настроениями возникают здесь величайшая мстительность и коварство.
(с.64)

Ну что тут скажешь? Мусульмане мстительны и коварны.

Европейцы, напротив, в качестве своего принципа и характера обладают конкретно-всеобщим, самое себя определяющей мыслью. Христианский бог не есть простое неразличенное единство, он троичен; он есть бог, содержащий в себе различие, ставший человеком и сам себя проявляющий в откровении.
(с.64)

Только европейцы обладают мыслью.

особенное не остается здесь покоящимся в своей непосредственности, подобно тому, как в магометанстве; скорее, напротив, это особенное определено здесь посредством мысли, как и, наоборот, всеобщее развивается здесь до обособления. Принципом европейского духа является поэтому разум, достигший своего самосознания, в такой мере доверяющий самому себе, что он уже не допускает, чтобы что-либо было для него непреодолимым пределом, и который поэтому посягает на все, чтобы во всем обнаружить свое присутствие.
/.../
Здесь господствует поэтому бесконечное стремление к знанию, чуждое другим расам. Европейца интересует мир, он стремится познать его, усвоить себе противостоящее ему другое, во всех частных явлениях мира созерцать род, закон, всеобщее, мысль, внутреннюю разумность. Совершенно так же, как и в теоретической области, европейский дух стремится и в сфере практической установить единство между собой и внешним миром. Внешний мир он подчиняет своим целям с такой энергией, которая обеспечила ему господство над этим миром.
/.../
Что касается, наконец, первоначальных обитателей Америки, то следует заметить, что они представляют собой слабое, исчезающее племя. Правда, в некоторых частях Америки ко времени ее открытия имелась налицо довольно значительная культура; однако ее нельзя и сравнить с культурой европейской, и она исчезла вместе с первоначальными обитателями. Кроме того, там живут самые тупые дикари, например пешересы и эскимосы. Когда-то существовавшие там караибы почти совершенно вымерли. Познакомившись с водкой и ружьем, эти дикари вымирают. В Южнoй Америке от испанской зависимости освободились креолы; настоящие индейцы были бы не способны к этому.
(с.65)

Принципом европейского духа является разум, бесконечное стремление европейцев к знанию чуждо другим расам. Индейцы вымирают. Креолы освободились - потому что не коренные индейцы, а помесь с европейцами.

--
С уважением,
Andrew A. Mal'tsev

21. Мальцев Андрей 29 сентября в 18:03

Расовые различия, описанные в прибавлении к § 393, суть существенные,— самим понятием определенные различия всеобщего природного духа. Но на этом общем различении природный дух не останавливается; природный характер духа не обладает мощью, позволяющей утверждать себя как чистый отпечаток определений понятия; он переходит к дальнейшему обособлению упомянутых общих различий и таким образом распадается на многообразие местных, или национальных, духов.
(с.66)
Прежде всего можно заметить, что национальное различие столь же прочно, как и расовое различие людей,—
(с.66)
что арабы, например, еще и в настоящее время повсюду проявляют себя совершенно так же, как их описывали в древнейшие времена. Неизменность климата, всей совокупности свойств и особенностей страны, в которой та или иная нация имеет свое постоянное местопребывание, способствует неизменности ее характера. Пустыня, близость страны к морю или удаленность от него — все эти обстоятельства могут иметь влияние на национальный характер. Особенно важна при этом связь с морем. Внутри коренной Африки, окруженной высокими горами, вплотную подходящими к побережью, и тем самым наглухо отгороженной от моря — этой свободной стихии,— дух туземцев остается нераскрытым, не чувствует никакого стремления к свободе, не противясь, переносит всеобщее рабство. Но и близость моря сама по себе еще не может сделать дух свободным. Доказательством этому служат индусы, рабски подчинившиеся с очень давних времен существовавшему у них запрету плавать на кораблях по открытому для них самой природой морю. Отторгнутые, таким образом, силой деспотизма от этой простирающейся вдаль свободной стихии — от этого природного наличного бытия всеобщности,—- они не проявили никакой воли к освобождению себя от мертвящего свободу окостенения тех сословных перегородок, которые находят себе выражение в кастовых отношениях и которые были бы невыносимы для нации, по собственному побуждению обратившейся к мореплаванию.
(с.67)

Национальные различия, описываемые Гегелем, того же сорта, что и расовые.

Этот esprit y поверхностных натур ограничивается комбинированием представлений, мало имеющих общего между собой; у людей одаренных, как, например, у Монтескье и Вольтера, тот же esprit благодаря концентрации в нем элементов, разобщенных рассудком, превращается в гениальную форму разумного, ибо для этого последнего такая концентрация и является как раз существенным определением. Но эта форма разумного еще не есть форма понятийного познания; глубокие, остроумные мысли, которые нередко приходится наблюдать у таких выдающихся людей, как только что названные, развиваются не из единой всеобщей мысли, не из понятия предмета, но разбрасываются просто как молнии.
(с.71)

Итак, Вольтер и Монтескье люди одарённые, высказывают глубокие и остроумные мысли, но формой понятийного познания не обладают.

О немцах немцы обыкновенно вспоминают напоследок, из скромности ли или потому, что лучшее приберегают к концу. О нас идет слава как о глубоких, но часто неясных мыслителях. Мы желаем понять глубочайшую природу вещей и их необходимую связь; в науке поэтому мы приступаем к делу в высшей степени систематически, но впадаем при этом нередко в формализм внешнего, произвольного конструирования.
(с.72)

Немцы глубокие и неясные для других наций мыслители. Кто бы сомневался.

--
С уважением,
Andrew A. Mal'tsev

22. Мальцев Андрей 29 сентября в 18:06

На письмо №19.

Я не астролог. Я - физик. Соответственно, предметом исследования является вся Вселенная. Вся без исключения - полностью.
В частности и астрология.

--
С уважением,
Andrew A. Mal'tsev

23. Генрих Минаков 29 сентября в 19:36

А Гегель философ, и предметом его исследования тоже является вся вселенная, вот только астрологию он не исследовал, оставил физикам.

24. Мальцев Андрей 30 сентября в 1:50

Вот именно – всего лишь философ.

--
С уважением,
Andrew A. Mal'tsev

25. Мальцев Андрей 30 сентября в 10:18

3) Душа обособляется в индивидуальный субъект. Но эта субъективность рассматривается здесь только как обособление некоторой природной определенности. Эта субъективность существует как модус различного темперамента, таланта, характера, физиономии и других
(с.73)
предрасположений и идиосинкразии семей или отдельных индивидуумов.
Прибавление. Как мы видели, природный дух распадается прежде всего на всеобщие различия человеческих рас и в духе отдельных народов достигает различия, которое имеет форму обособления. Третьим моментом является то, что природный дух развивается в направлении единичности и как индивидуальная душа противополагается самому себе. Но возникающая здесь противоположность не есть еще та противоположность, которая относится к самой сущности сознания. Единичность, или индивидуальность, души здесь, в антропологии, рассматривается только как природная определенность. Относительно индивидуальной души следует прежде всего заметить, что в ней начинается сфера случайного, так как только всеобщее есть необходимое. Отдельные Души отличаются друг от друга бесконечным множеством случайных модификаций. Но эта бесконечность представляет собой род дурной бесконечности. Своеобразию человека не следует поэтому придавать чрезмерно большого значения.
(с. 74)

Души обособляются в силу природной определенности. Этому своеобразию не надо придавать значения.

четыре вида темперамента: холерический, сангвинический, флегматический и меланхолический. Кант пространно говорит о них. Главное различие этих темпераментов состоит в том, что человек или углублен в суть дела, или, напротив, он занят своей собственной личностью. Первый случай имеет место у сангвиников и флегматиков, второй — у холериков и меланхоликов. Сангвиник забывает себя из-за дела, и притом, если выразиться точнее, так, что вследствие своей поверхностной подвижности он занимается самыми разнообразными делами; тогда как флегматик с известным постоянством сосредоточивается на каком-либо одном деле. Что же касается холериков и меланхоликов, то у них, как уже было замечено, преобладает прочная привязанность к субъективному. Оба этих темперамента различаются, однако, между собой тем, что в холерическом преобладает подвижность, а в меланхолическом, напротив, неподвижность, так что в этом отношении холерический темперамент соответствует сангвиническому, а меланхолический — флегматическому.
(с.76)

Ну это полностью соотносится со вторым томом. Там Гегель рассматривал стихии, здесь - темпераменты. В общем, это следствие неразвитости конкретной науки психологии.

β) Природные изменения
§ 396
В душе, определенной как индивидуум, различия выступают как изменения, происходящие в этом индивидууме, в этом во всех них пребывающем едином субъекте;
(с.78)
они представляют собой моменты его развития. Так как они в едином субъекте являются одновременно и физическими и духовными различиями, то для их конкретного определения или описания необходимо предположить уже заранее знание развитого духа. Эти изменения суть: 1) естественный возрастной процесс, начиная от ребенка, духа, еще не раскрытого /.../ к положению не самостоятельного и не завершившего своего развития индивидуума в его наличном бытии в этой субъективности (юноша) /.../ до истинного отношения, до признания объективной необходимости и разумности уже данного готового мира /.../ (муж) — до осуществления единства с этой объективностью /.../ — (старик).
(с. 79)

Итак, природная душа, воплотившись, проходит возрастной процесс, вырабатывая ментально-логическое понимание окружающего мира и себя самой. Вот далее.

Поскольку душа, первоначально еще совершенно всеобщая, обособляется указанным нами способом и в конце концов определяет себя к единичности, к индивидуальности, постольку она вступает в противоположность по отношению к своей внутренней всеобщности, к своей субстанции. Это противоречие между непосредственной единичностью и наличной в ней, в себе субстанциальной всеобщностью составляет основание жизненного процесса индивидуальной души,— процесса, посредством которого непосредственная единичность этой души приводится в соответствие с всеобщим, а это последнее осуществляется в этой непосредственной единичности, и таким образом первое, простое единство души с собой поднимается до единства, опосредствованного противоположностыо, и первоначально абстрактная всеобщность души развивается до конкретной всеобщности. Этот процесс развития и есть образование.
(с. 79)

Абстрактная всеобщность развивается до конкретной всеобщности.

Эта последовательность различных состояний есть ряд возрастов жизни. Начинается этот ряд с непосредственного, еще неразличимого единства рода и индивидуальности — с абстрактного возникновения непосредственной единичности, с рождения индивидуума, и кончается проникновением рода в единичность или единичности в род — победой рода над единичностью, абстрактным отрицанием этой последней — смертью. То, что в живом как таковом есть род, то в духовном есть разумность; ибо род уже содержит в себе присущее разумному определение внутренней всеобщности.
(с.80)

Итак - присущее разумному определение внутренней всеобщности. То есть опять ментально-логическое описание процесса.

Ребенок живет в состоянии невинности, не испытывая длительных страданий, в любви к родителям и чувствуя любовь к себе с их стороны» Это непосредственное, и именно потому недуховное, чисто естественное единство индивидуума со своим родом и с миром вообще должно быть снято. Индивидуум должен подняться на такую ступень развития, чтобы противопоставить себя всеобщему как в-себе-и-для-себя-сущему, готовому и устойчивому предмету,— должен постигнуть себя в своей собственной самостоятельности.
/.../
Юноша разлагает осуществленную в мире идею таким образом, что самому себе он приписывает относящееся к природе идеи определение субстанциальности — истину и благо, за миром же, напротив, оставляет определение случайного, акцидентального. На этой неистинной противоположности нельзя, однако, остановиться; более того, юноша должен возвыситься над этой противоположностью до понимания того, что, наоборот, именно мир следует рассматривать как субстанциальное, а идивидуум только как акциденцию,
(с.82)

Гегель тут следует за Аристотелем. Аристотель же понимал мир механистически. Ни Гегелю, ни тем более Аристотелю не могло прийти в голову, что случайность - фундаментальное свойство Вселенной. Соответственно множество законов проявляется как раз стохастически, случайно - акцидентально.
То есть акциденция - вовсе не случайные и неважные свойства, а как раз наоборот - случайные и поэтому фундаментальные свойства.

Достигнув этой точки зрения, юноша становится мужем. Будучи в себе завершенным, муж рассматривает и нравственный миропорядок не как тот, который ему только еще предстоит создать, но как уже в существенных чертах завершенный. Поэтому он работает на пользу дела, а не во вред ему, заинтересован в сохранении существующего порядка, а не в разрушении его и, тем самым возвышаясь над односторонней субъективностью юноши, стоит на точке зрения объективной духовности. Старческий возраст, напротив, опять теряет интерес к предмету деятельности,
(с.82)

Это рассмотрение возрастов Гегель продолжает далее.

К этому практическому отношению к действительности ребенок становится способным благодаря тому, что он приобрел зубы,
(с. 84)

Не возразишь. Зубы ребенку необходимы.

Но самое разумное, что дети могут сделать со своей игрушкой, состоит в том, что они ее ломают.
(с.85)
Поэтому сверхчувственный мир следует в наше время уже очень рано сделать близким представлению мальчика.
(с.87)

Представлению - то есть опять ментально-логическому.

игра неразумных случайностей царит только на его поверхности. Мир может поэтому по меньшей мере с тем же, а надо думать, даже и с еще большим правом, чем превращающийся в зрелого мужа индивидуум, претендовать на то, чтобы его признали законченным и самостоятельно существующим. Взрослый человек поступает поэтому совершенно разумно, отказываясь от плана полного преобразования мира и стремясь осуществить свои личные цели, страсти и интересы только в своем соприкосновении с миром
(с.89)

Игра неразумных случайностей. Гегелю даже не приходит в голову, что игра случайностей может быть разумной. И опять же через весь том проходит идея, что высшей формой духовности (идеальности) является разум, логика.

--
С уважением,
Andrew A. Mal'tsev

26. Мальцев Андрей 30 сентября в 10:55

§ 398
3) Различение индивидуальности как для-себя-сущей от себя самой как только сущей, в качестве непосредственного суждения есть пробуждение души, выступающее против своей же замкнутой в себе природной жизни прежде всего как естественная определенность и как состояние, противостоящее [другому] состоянию — сну.
(с.92)

Итак, душа воплотилась, теперь она должна проснуться. Мысль-то верная. Современный человек спит. Большинство действий совершается автоматически, неосознанно. Однако, вызывает большие сомнения, что сам Гегель проснулся.

Напротив, в бодрствовании: человек преимущественно обнаруживается как конкретное «я», как рассудок.
/.../
возвышение духа до бога посредством чувства не должно непременно облекаться для сознания в форму доказательства наличного бытия божия, несмотря на то что, как это было разъяснено выше, эти доказательства выражают собой единственно только то, что наполняет собой и составляет содержание этого чувства.
(с.94)

Рассудок. Точка сборки Гегеля находится в ментальном теле. Возвышение до Бога не должно облекаться в форму доказательства бытия Божия. Это, вообще говоря, именно так. Но то, что Гегель тут это говорит, показывает, что для него это возвышение принципиально может составлять всего лишь логическое доказательство.

Правда, бодрствование обнимает в себе подлинную духовную деятельность — волю и интеллигенцию; в этом конкретном значении мы, однако, еще не можем рассматривать здесь бодрствование, но должны понимать его только как состояние, следовательно, как нечто существенно отличное от воли и интеллигенции.
/.../
дух есть в то же время душа
/.../
душа, поскольку она пробуждается, только находит себя и мир — эту двойственность, эту противоположность,— в этом-то как раз и заключается природность духа.
(с. 96)

Подлинная духовная деятельность - воля и интеллигенция. Интеллигенция это по Гегелю как раз ментально-логическое осмысление (познание) мира. Когда-то давно эту деятельность на самом деле относили к духовной. Но уже достаточно давно (по мере того, как логический тип человека становился все более массовым, вероятно этот процесс начался ещё в античности) логическое мышление стали отделять от духа. Под духом всё-таки понимается сверхсознание. Логическое же мышление сегодня принадлежит к сознанию (в терминах Кастанеды точка сборки находится в ментальном теле). Поэтому интеллигенцию неверно признавать духовной деятельностью. Ну а то, что душа (подсознание) есть дух - принципиальная ошибка Гегеля. У них даже субстанция различна.

По отношению к животному организму важно различать его пребывание в себе от его направленности на другое.
(с.96)
Биша первую сторону назвал органической жизнью, а вторую — животной жизнью. К органической жизни он относит систему воспроизведения — пищеварение, кровообращение, выделение пота, дыхание. Эта жизнь продолжается и во сне; она прекращается только со смертью. Напротив, животная жизнь,— к которой Биша относит систему чувствительности и возбудимости, деятельность нервов и мускулов,— эта теоретическая и практическая направленность вовне, прекращается во время сна, поэтому уже древние изображали сон и смерть в виде братьев. Единственный способ, каким животный организм во время сна еще проявляет свое отношение к внешнему миру, есть дыхание — это совершенно абстрактное отношение к свободной от всех различий стихии воздуха. Напротив, к расчлененному на отдельные вещи внешнему миру здоровый организм человека не находится во время сна уже ни в каком отношении. Поэтому если человек в состоянии сна проявляет деятельность, направленную вовне, то это значит, что он болен. Это наблюдается у лунатиков. Последние двигаются с величайшей уверенностью; некоторые из них писали письма и запечатывали их. Однако у лунатиков выражение лица парализовано, глаза находятся в каталептическом состоянии.
(с.97)

Сон во времена Гегеля ещё совершенно не понимали. Сновидения исследованы не были. Тем более - осознанные сновидения. Надо полагать, что Гегелю это явление совершенно неизвестно.

Что касается духовного различия между бодрствованием и сном, то кроме сказанного об этом в предшествующих параграфах можно отметить еще следующее. Мы определили сон как состояние, в котором душа не различается ни в самой себе, ни от внешнего мира.
/.../
Наш дух только тогда чувствует себя вполне бодрствующим, когда ему предлагают что-нибудь интересное, нечто такое, что одновременно и ново и содержательно, чье различие или связь имеет для нас известный смысл, ибо в таком предмете дух вновь находит самого себя.
/.../
не дух вообще, а, говоря точнее, рассудочное и разумное мышление должны быть приведены посредством предмета в известное напряжение, чтобы состояние бодрствования было налицо во всей остроте своего различия от сна и сновидений. Мы можем и бодрствуя, если взять это слово в абстрактном смысле, очень скучать; и, наоборот, возможно, что во сне будем живо интересоваться чем-либо. Однако во сне это будет только наше представляющее мышление, интерес которого здесь возбуждается, а не мышление рассудочное.
(с.98)

Возможно, это все и можно так определить, но для неосознанного сновидения. Для осознанного же сновидения все это безусловно ошибочно. И опять же Гегель описывает только ментально-логическую деятельность. Вот и далее:

Рассудок и разум — способы мышления в собственном смысле этого слова — деятельны только в состоянии бодрствования.
(с.99)

Во время сновидения мы только воспринимаем представления; здесь наши представления еще не находятся во
(с.99)
власти категорий рассудка. Но чистое представление совершенно вырывает вещи из их конкретной взаимосвязи, превращая их в единичные. Поэтому в сновидении все растекается, перекрещивается в диком беспорядке, предметы теряют всякую необходимую, объективную связь, соответствующую рассудку и разуму, и входят только в совершенно поверхностную, случайную, субъективную связь. Случается, что то, что мы слышим во сне, мы ставим в совершенно другую связь, чем та, которая есть в действительности. Слышат, например, как сильно хлопнула дверь, а думают, что раздался выстрел, и рисуют себе картину разбойничьего нападения. Или во сне ощущают давление на грудь и объясняют это. как присутствие домового. Возникновение таких ложных представлений во сне возможно потому, что в этом состоянии дух не есть для-себя-сущая тотальность, с которой он в состоянии бодрствования сравнивает все свои ощущения, созерцания и представления, чтобы из согласованности или несогласованности отдельных ощущений, созерцаний или представлений с их для-себя-сущей тотальностью опознать объективность или необъективность этого содержания.
(с.100)

Итак, чтобы дух был бодрствующий его представления должны находиться во власти рассудка. Ментальный уровень описания.

--
С уважением,
Andrew A. Mal'tsev

27. Мальцев Андрей 30 сентября в 11:17

Что касается диалектического продвижения от пробуждающейся души к ощущению, то относительно этого надо заметить следующее.
(с.101)
Так, существующее в пробуждении еще абстрактное для-себя-бытие получает посредством определений, которые в себе содержатся в спящей природе души, в ее субстанциальном бытии,— свое первое выявление.
(с.102)
Только благодаря этому для-себя-становлению душа и есть ощущающая. Неодушевленное потому как раз и не ощущает, что в нем всеобщее остается погруженным в определенность, но в этой определенности не становится для себя.
/.../
Когда мы просыпаемся, мы сначала находимся в совершенно неопределенном состоянии различенности от внешнего мира. Только когда мы начинаем ощущать, это различение становится определенным. Поэтому, чтобы вполне пробудиться и увериться в этом, мы открываем глаза, ощупываем себя, одним словом, исследуем, существует ли для нас что-либо другое, что-либо определенно от нас отличное. При этом исследовании мы относимся к другому уже не прямо, но косвенно. Так, например, прикосновение есть такое опосредствование между мной и другим, так как оно, будучи отличным от обеих этих сторон противоположности, в то же время их объединяет.
(с.103)

Занятное описание пробуждения.

Это смыкание души с самой собой есть прогресс, который совершает разделяющаяся в своем пробуждении душа посредством своего перехода к ощущению.
(с. 104)

§ 400
Ощущение есть форма смутной деятельности духа в его бессознательной и чуждой рассудка индивидуальности, в которой всякая определенность еще непосредственна;
/.../
Все содержится в ощущении, и, если угодно, все выступающее в сознании духа и в разуме имеет в ощущении свой источник и свое первоначало; ибо источник и первоначало и не обозначают ничего иного, как тот самый первый непосредственный способ, в котором нечто проявляется.
(с.104)

Итак, материя есть первоначало духа?

Хотя принадлежащее свободному духу собственно человеческое содержание также принимает форму ощущения, однако форма эта как таковая все же является общей и для животной, и для человеческой души, а потому и не соответствует этому содержанию. Противоречие между духовным содержанием и ощущением состоит в том, что это содержание есть нечто в-себе-и-для-себя всеобщее, необходимое, подлинно объективное, тогда как ощущение, напротив, есть нечто единичное, случайное, односторонне субъективное.
(с.105)

Итак, содержание объявляется Гегелем всеобщим и на этом основании объективным, а ощущение - единичным и на этом основании субъективным.

Поскольку духовное, разумное, правовое, нравственное и религиозное входит в форму ощущения, поскольку все это получает облик чего-то чувственного, внеположного, бессвязного, постольку оно приобретает сходство с ощущаемым извне предметом; последний, правда, ощущается только в единичностях, как, например, в отдельных цветах, но в то же время в качестве духовного содержит в себе нечто всеобщее, например, цвет вообще.
/.../
субъективность ощущений; говоря определеннее, следует искать в том, что он полагает нечто в своей природной, непосредственной, единичной, а не в своей свободной, духовной, всеобщей субъективности.
(с.106)

Процесс ощущения вообще есть здоровое соучастие жизни индивидуального духа с его телесностью. Чувства представляют собою простую систему специфицированной телесности: а) физическая идеальность распадается на две, потому что в ней, как в непосредственной, еще не субъективной идеальности, различие проявляется как разнородность — как чувства определенного света (ср. § 317 и ел.) и звука (§ 300); b) различающаяся реальность уже с самого начала является для себя двойной, чувства обоняния и вкуса (§ 321 , 322); с) чувство положительной реальности, тяжелой материи, тепла (§ 303), формы (§ 310). Вокруг центра ощущающей индивидуальности эти спецификации располагаются проще, чем в развитии естественной телесности.
(с.108)

--
С уважением,
Andrew A. Mal'tsev

28. Мальцев Андрей 30 сентября в 11:50

Рассмотрим теперь несколько подробнее отдельные чувства. Зрение есть чувство того физического идеального, которое мы называем светом. О нем мы можем сказать, что оно есть как бы ставшее физическим пространство. Ибо свет, как и пространство, есть нечто нераздельное, нечто неомраченно идеальное, протяженность, абсолютно чуждая всякого определения,
(с.110)

Гегель тут делает методологическую ошибку. Философия не может противоречить физике. А если противоречит - следовательно, философия ошибочна.

Только с этой идеальной стихией и с ее омрачением посредством тьмы, т. е. посредством цвета, и имеет дело зрение
(с. 111)

То есть Гегель полагает, что цвет появляется вследствие омрачения света посредством тьмы?

Зрению как чувству идеальности, чуждой всякого отношения к внутреннему, противоположен слух как чувство чистой внутренности. телесного. Как зрение относится к ставшему физическим пространству, к свету, так слух относится к ставшему физическим времени, к звуку.
(с.111)

О фантастичности представлений Гегеля относительно звука и света шла речь в №1 Альманаха гегелевских писем.

Чувства второго класса вступают в отношение к реальной телесности. Но с этой последней они еще имеют дело не поскольку она существует для себя, т. е. оказывает сопротивление, но лишь поскольку она еще находится в своем разложении и сама входит в свой процесс.
/.../
Таким образом, воздух является той стихией, вследствие действия которой возникает процесс тихого, незаметного улетучивания всех тел, испарения растительных и животных образований. Хотя таким образом как обоняние, так и вкус находятся в определенном отношении к разлагающейся телесности,
/.../
Для чувства вкуса необходимо непосредственное соприкосновение с предметом, между тем как для чувства обоняния такого соприкосновения не требуется, еще менее оно нужно для слуха и совсем не имеет места при зрении.
(с. 112)

Опять стихии. Довольно архаичный взгляд на чисто физические процессы. Гегель просто пытается втащить их в духовную область.

Третий класс, как уже было отмечено, содержит в себе только одно чувство /.../
(с.112)
...почему и называется осязанием (Tastsinn). Осязание есть конкретнейшее из всех чувств, ибо егѳ ѳтличительная сущность состоит не в отношении к абстрактно-всеобщему, или идеально-физическому, или к обособляющимся определенностям телесного, но в отношении к массивной реальности последнего. Поэтому, собственно говоря, впервые только для осязания существует некоторое для себя существующее другое, для себя сущее индивидуальное, в противоположность ощущающему существу, как равным образом некоторому для себя сущему индивидуальному. В сферу чувства осязания входит поэтому и воздействие тяжести, т. е. искомого единства тел, косных, не вступающих в процесс распада, но оказывающих сопротивление. Вообще, только для осязания существует материальное для-себя-бытие.
(с.113)

--
С уважением,
Andrew A. Mal'tsev

29. Мальцев Андрей 30 сентября в 12:31

Чувства, кроме указанных качественных различий, имеют также и количественное определение ощущения, его силу или его слабость. Количество проявляется здесь как интенсивная величина, ибо ощущение есть нечто простое.
(с.113)

Уже в том, что величина ощущения есть интенсивная величина и должна иметь известную меру, содержится отношение воздействия на в-себе-и-для-себя-сущую определимость субъекта,— известная определенность восприимчивости субъекта,— реакция субъективности на внешний мир,— тем самым зародыш или начало внутреннего ощущения. Уже этой внутренней определенностью субъекта процесс внешнего ощущения человека отличается от такового же акта у животных. Эти последние частично могут при известных условиях иметь ощущения о чем-то внешнем, чего для человеческого ощущения еще нет налицо. Рассказывают, например, что верблюды уже на расстоянии нескольких миль чуют запах источников и рек.
(с.114)

С чего Гегель взял, что процесс ощущения у человека принципиально отличается от такового у животных?

То, что здесь нам предстоит рассматривать, есть единственно только бессознательная отнесенность внешнего ощущения к духовно-внутреннему миру. Вследствие этого отношения в нас возникает то, что мы называем настроением /.../
(с.114)
у животных имеется некоторый аналог, но которое (подобно только что названным другим духовным явлениям) в то же время имеет, однако, и своеобразно человеческий характер и которое, далее, в указанном нами более узком смысле, становится чем-то антропологическим вследствие того, что оно есть нечто такое, что еще не осознано субъектом со всей полнотой сознания. Уже при рассмотрении природной души, еще недоразвившейся до индивидуальности, нам приходилось говорить о тех настроениях ее, которые соответствуют чему-либо внешнему. Но там этим внешним были обстоятельства еще совершенно общего характера, о которых именно в силу их неопределенной всеобщности, собственно говоря, еще нельзя было сказать, что они ощущаются. Напротив, с той точки зрения, до которой мы до сих пор проследили развитие души, внешнее ощущение само есть нечто, возбуждающее настроение.
(с.115)

То есть Гегель полагает, что настроение может быть только у людей, но не у животных, а потому ощущения человека и животного принципиально отличаются.

Но это действие лишь постольку вызывается внеш¬ним ощущением, поскольку с этим последним непосредственно, т. е. без того, чтобы при этом была надобность в участии сознательной интеллигенции, связывается некоторое внутреннее значение. Благодаря этому значению внешнее ощущение становится чем-то символическим.
(с.115)

Так, для выражения печали, внутреннего омрачения, погружения духа в ночную тьму пользуются
(с.115)
цветом ночи, не освещенной светом тьмы, бесцветным черным цветом. Равным образом торжественность и достоинство также обозначаются черным, ибо в этом последнем нет места игре случайного, многообразного и изменчивого.
/.../
Кроме цветов звуки в особенности способны вызвать в нас соответствующее настроение.
(с.116)

Сказанного об отношении внешних ощущений к духовно-внутреннему существу достаточно. Уже при рассмотрении этого отношения мы видели, что внутреннее существо ощущающего не есть нечто совершенно пустое нечто совершенно неопределенное, но скорее нечто в себе и для себя определенное. Это справедливо уже относительно животной души, но в еще несравненно большей мере относительно внутреннего существа человека. В этом последнем имеется поэтому некоторое содержание, которое само по себе есть не внешнее, но внутреннее содержание;
(с.117)

Ощущения вызывают настроение, следовательно относятся к духовным явлениям. Такова логика Гегеля.

Подобно тому как внешние ощущения символизируются, т. е. вступают в отношение к духовно-внутреннему, существу, так точно и внутренние ощущения с необходимостью становятся внешними, воплощаются, потому что они принадлежат природной душе, следовательно, являются сущими и потому должны приобрести непосредственное наличное бытие, в каковом душа приобретает бытие для себя. Если мы говорим о внутреннем определении ощущающего субъекта,— без отношения к его воплощению,— то мы рассматриваем этот субъект сообразно тому способу, как этот субъект существует для нас, но еще не так, как он сам для себя существует у себя, в своем определении, не так, как он в нем себя ощущает.
(с.117)

Конечно, внутренние ощущения могут становиться внешними. Однако, Гегель вряд ли проворачивал такую операцию регулярно. Поскольку, если бы это было так, то он именно на этом строил бы свою философию, как на факте, что материя может порождаться идеей. Но Гегель на этот факт не упирает, а разводит рассуждения. То есть он с таким простым фактом просто не знаком. Смотрите по этому поводу Трансерфинг реальности В. Зеланда.
Или вот тут.

Внутренние ощущения бывают, однако, двоякого рода.
Во-первых, такие, которые касаются моей непосредственной, в каком-либо особом отношении или состоянии находящейся единичности,— сюда относятся, например, гнев, месть, зависть, стыд, раскаяние.
Во-вторых, такие, которые относятся к чему-либо в себе и для себя всеобщему — к праву, нравственности, религии, к прекрасному и истинному. Оба рода внутренних ощущений имеют, как уже было отмечено выше, то общее, что они представляют собой те определения, которые мой непосредственно-единичный — мой природный дух — находит в себе.
(с.118)

То, что описано во-первых - это эмоции. Они возникают, когда наша точка сборки находится в астральном теле. Их субстанция - астрал. Те ощущения, что описаны во-вторых, возникают, когда наша точка сборки находится в буддхиальном теле. Их субстанция - буддхиальное тело (или даже не буддхиальное, а атманическое). Все это гегелевское описание есть ментально-логическое описание. Его субстанция - ментал. Здесь у Гегеля имеет место неоправданное отождествление души и духа с логикой.

--
С уважением,
Andrew A. Mal'tsev

30. Генрих Минаков 30 сентября в 16:51

В своих рассуждениях о "душе и духе" Гегель подходит к социальному, к отношениям, что подхватил и развил Маркс

31. Мальцев Андрей 30 сентября в 18:39

Пока что Гегель рассуждает об индивидуальной душе (духе). Если и есть отношения, то отношения индивидуального духа к всемирному духу. Причем, рассуждает ошибочно. Общественные отношения пока отсюда не следуют. Но даже если Маркс и увидел в этом идею общественных отношений как отношений между обществом и индивидом, то при чем тут Гегель? Впрочем, там ещё треть тома осталась, я ещё не дочитал. Посмотрим.

--
С уважением,
Andrew A. Mal'tsev

32. Мальцев Андрей 30 сентября в 23:57

Уже самый язык достаточно рассудителен для того, чтобы слово сердце употреблять для обозначения отваги и слово голова — для интеллигенции, а не так, чтобы, скажем, словом сердце обозначать интеллигенцию.
(с.120)

Еще одно свидетельство, что термин "интеллигенция" понимается Гегелем как исключительно логическое понятие. Вот далее:

Наконец, и мышление, насколько оно протекает во времени и принадлежит непосредственно индивидуальности, обладает телесным проявлением, ощущается, и притом в особенности в голове, в мозгу,
(с.121)

К числу самых несомненных опытов относится тот факт, что горе — это бессильное самозамыкание души — находит свое воплощение преимущественно в болезни нижней части живота, в системе органов воспроизведения, следовательно, воплощается как раз в той системе, кото-
(с.120)
рая представляет собой отрицательный возврат животного субъекта к себе самому.
(с.121)

Ну а горе - это, очевидно, уже не чисто логическое (ментальное) понятие.

Напротив, сила духа и гнев, выражающие отрицательную направленность вовне против враждебной силы, против возмущающего нас причинения нам вреда, помещаются непосредственно в груди, в сердце — в средоточии возбудимости, отрицательного стремления вовне. При гневе сердце бьется сильнее, кровь делается горячее и бросается в лицо, а мускулы напрягаются.
/.../
Близко родственный гневу стыд воплощается точно так же в кровеносный системе. Он представляет собой зачаточный, не резко выраженный гнев человека на самого себя,
/.../
В противоположность стыду страх — это внутреннее сжатие души в себе перед лицом кажущегося ей непреодолимым отрицания — проявляется в оттоке крови от щек, побледнения, а также в дрожи.
(с.121)

Как пишет Гегель, эмоции не являются логическими, то есть не являются ментальными. Вполне естественно - это астральные явления.
А вот в отношении смеха Гегель пишет, что он вызывается противоречием

вследствие того, что нечто сразу превращается в свою противоположность
(с. 122)

Но если бы это был смех над нами,

то мы плакали бы
(с.122)

Смеху, как известно, противоположен плач. Как в смехе находит свое воплощение ощущаемое за счет смешного предмета согласие субъекта с самим собой, так в плаче обнаруживается обусловленная отрицательным моментом разорванность ощущающего субъекта — боль
(с.123)

Что я ощущаю, стоя на этой ступени, есть я, и, что я есть, то я и ощущаю. Здесь я непосредственно и в настоящее время присутствую в том самом содержании, которое лишь позднее, когда я становлюсь объективным сознанием, является как самостоятельный по отношению ко мне мир. К чувствующей душе это содержание относится еще как акциденции к субстанции; эта душа проявляется здесь еще только как субъект и центр всех определений содержания, как власть, непосредственно господствующая над миром чувствования.
Переход ко второй части антропологии получает большую определенность следующим образом. Прежде всего следует заметить, что рассмотренное нами в предшествующих параграфах различие внешних и внутренних ощущений имеет силу только для нас, т. е. для рефлектирующего сознания, но отнюдь еще не для самой души
(с. 128)

Спорное утверждение, что я есть то, что я ощущаю. Хотя, психология утверждает, что человек видит перед собой не то, что там объективно находится, а то, что он готов увидеть.

Но душа может быть наполнена еще и с другой стороны, кроме содержания, уже бывшего в ощущении, о котором у нас ранее шла речь. Помимо этого материала мы как действительная индивидуальность представляем в себе еще некоторый мир конкретного содержания с бесконечной периферией, содержим в себе бесчисленное множество отношений и связей, которые всегда находятся в нас, хотя бы они и не входили в сферу наших ощущений и представлений, и которые — как бы сильно все упомянутые отношения ни изменялись, даже помимо нашего знания о них,— тем не менее принадлежат к конкретному содержанию человеческой души; так что последняя, вследствие бесконечного богатства ее содержания, может быть обозначена как душа мира, как индивидуально определенная мировая душа.
(с.129)

Безусловно, содержание души человека много больше того содержания, что этим человеком осознаётся.

Но с точки зрения души, с точки зрения еще не свободного духа, как равным образом было уже указано, нет места никакому объективному сознанию, никакому знанию о мире как о таком, который действительно вынесен из меня вовне. Чувствующая душа имеет дело только со своими внутренними определениями. Противоположность ее самой тому, что есть для нее, остается еще заключенной в ней самой. Только после того как душа отрицательно положит многообразное, непосредственное содержание ее индивидуального мира, сделает его простым, абстрактно всеобщим,— когда таким образом нечто безусловно всеобщее окажется существующим для всеобщности души и последняя, именно вследствие этого, разовьется до для-себя-сущего, для самого себя предметного «я», этого к самому себе относящегося всецело всеобщего, развития которого душе как таковой еще недостает, — только тогда, следовательно, после достижения этой цели, душа из сферы своего субъективного чувствования дойдет до истинно объективного сознания; ибо только для-себя-самого-сущее, от непосредственного материала (вначале хотя бы абстрактным образом) освобожденное «я», представляет и материалу свободу существования вне «я».
(с. 130-131)

Нет места никакому знанию, который вынесен из меня вовне - довольно странно утверждение для объективного идеалиста. Не случайно Маркс из гегельянца стал материалистом.

--
С уважением,
Andrew A. Mal'tsev

33. Мальцев Андрей 1 октября в 0:22

Чувствующий индивидуум есть простая идеальность, субъективность акта ощущения. Задача состоит в том, чтобы он свою субстанциальность, представляющую собой только в себе сущее наполнение, положил как субъективность, овладел собой и стал для себя властью над самим собой. Душа как чувствующая душа не есть уже индивидуальность просто природная, но индивидуальность внутренняя, это ее, вначале лишь формальное в ее только еще субстанциальной тотальности, для-себя-бытие должно быть сделано самостоятельным и свободным.
(с. 132)

Тут чистая субьективность. Никакой объективности.

Примечание. Для понимания души и еще более духа самым важным является определение идеальности, которое состоит в том, что идеальность есть отрицание реального, но притом такое, что последнее в то же время сохраняется, виртуально содержится в этой идеальности, хотя и не существует больше. Это есть то определение, которое мы имеем перед собой в отношении представлений и памяти. (с.132)

Гегель понимает идеальное как виртуальнаую реальность, которая сохраняется, например, в памяти.

Во время болезней случается, что в сознании всплывают некоторые такие представления и знания, которые много лет считались забытыми, потому что в течение всего этого долгого времени они не доходили до сознания. Мы не владели ими, да и вследствие такой во время болезни происходящей репродукции их не будем обладать ими и впоследствии, и тем не менее они были в нас и сохранятся в нас и впредь. Так, человек. никогда не может знать, сколько знаний он в действительности имеет в глубине себя, хотя бы и забытых им; они не принадлежат к его действительности, к его субъективности как таковой, но только к его бытию, как оно есть в себе. Это простое внутреннее существо человека есть и останется индивидуальностью во всей той определенности и опосредствованности сознания, которая позднее будет положена в ней.
(с. 132-133)

В предыдущем письме приводилось утверждение Гегеля, что в душе не содержится ничего, что она не сознаёт (с.130-131). Противоречие.

--
С уважением,
Andrew A. Mal'tsev

34. Мальцев Андрей 1 октября в 0:58

Чувствующая индивидуальность есть, правда, индивидуум, имеющий природу монады, но как непосредственный он еще не есть он сам, он есть еще субъект, неспособный к рефлексии над собой и потому пассивный. Поэтому его самостная индивидуальность есть отличный от него субъект, который может существовать так же, как другой индивидуум, самостностью которого он пронизан и определен свободным от всякого противодействия способом как некоторая субстанция, представляющая собой только несамостоятельный предикат; этот субъект может, таким образом, быть назван его гением.
(с. 134)

Итак гением называется часть психики, которая индивидуумом не осознаётся, а потому воспринимается им как нечто внешнее.

Примечание. Таково в непосредственном существовании отношение ребенка в утробе матери,— отношение, не являющееся ни чисто телесным, ни чисто духовным, но психическим,— отношение души. Это два индивидуума, но в еще нерасторгнутом душевном единстве; один еще не является самостью, не есть еще нечто непроницаемое, но нечто неспособное к противодействию, другой есть субъект этого единства, единичная самость обоих.— Мать есть гений ребенка; ибо под гением понимают обыкновенно самостную тотальность духа, поскольку она существует для себя и составляет субъективную субстанциальность другого, который только внешним образом полагается как индивидуум; этот последний обладает только формальным для-себя-бытием. Субстанциальное в гении есть вся внутренняя тотальность наличного бытия, жизни, характера, не только как возможность, способность, или в-себе-бытие, но и как действенность и проявление в деятельности, как конкретная субъективность.
(с. 134-135)

Но вот, к примеру, мать является гением ребенка. Тут проводится параллель, что сверхсознание (гений) выполняет охранную функцию. Тут далее говорится о пуповине, связывающей мать и ребенка. Далее говорится о магическом отношении и между членами одной семьи.

на второй ступени чувствующей души, на стадии помешательства, но скорее имеет к последнему сознанию отношение чего-то от него только отличного и, следовательно, может быть смешано с рассудочным сознанием. На этой ступени дух поэтому не существует еще как противоречие в себе самом; обе стороны его, вступающие друг с другом в противоречие при состоянии помешательства, здесь находятся еще в непосредственном отношении друг к другу. Эта стадия может быть названа магическим отношением чувствующей души; ибо этим выражением обозначается лишенное всякой опосредствованности отношение внутреннего к внешнему или к другому вообще; магическая сила есть та сила, действие которой не определено соответственно связи, условиям и опосредствованиям объек¬тивных отношений; но такая, без всякого опосредствования действующая сила и есть «чувствующая душа в ее непосредственности».
(с. 137)

Тут Гегель рассматривает развивающуюся душу. И помешательство понимается им как один из этапов взросления. Гегель использует далее материалы психиатрии.

Для понимания этой ступени развития здесь будет не лишним ближе разъяснить понятие магии. Абсолютная магия была бы магией духа как такового. Этот последний также оказывает на предметы магическое влияние, действует магически на другой дух. Но в этом отношении непосредственность есть только момент; опосредствование, осуществляемое через мышление и созерцание, а также посредством языка и жестов, образует здесь другой момент. Правда, ребенок испытывает влияние со стороны духа взрослых людей, которыми он бывает окружен, преимущественно непосредственным образом; однако в то же время это отношение опосредствовано сознанием и начинающейся самостоятельностью ребенка.
(с. 137-138)

Гегель тут признаёт только исключительно психологическое проявление магии, но отрицает физическое проявление магии.

Самой свободной от всякого опосредствования магией ближайшим образом является та, которую индивидуальный дух проявляет по отношению к своей собственной телесности, делая эту последнюю подчиненной, ни к какому противодействию не способной исполнительницей его воли. Но и по отношению к животным человек проявляет в высшей степени свободную от всякого опосредствования власть, так как эти последние не в состоянии переносить человеческого взгляда.
(с. 138)

Но кроме только что указанных, действительно имеющих место магических способах действия духа, человеческому роду ошибочно приписывали также первобытное магическое состояние, в котором человеческий дух и без развитого сознания совершенно непосредственно познал законы внешней природы и свое собственное подлинное существо, равно как и природу бога, притом гораздо более совершенным образом, чем в настоящее время.
(с. 138-139)

Гегель признает магию только как проявление высокоразумного индивидуума.

Басни о том, что первобытный человек обладал большими астрономическими и иными знаниями, при ближайшем рассмотрении оказываются пустяками. Правда, о мистериях можно сказать, что они содержат в себе обломки раньше имевшегося познания; следы инстинктивно действующего разума можно встретить в самые ранние и самые грубые времена. Но такие порождения человеческого разума, еще лишенные формы мысли, носящие характер инстинкта, не могут иметь значения в качестве доказательств первобытного научного познания; скорее они неизбежно являются чем-то вполне ненаучным, присущим только ощущению и созерцанию, так как наука не может быть чем-то первым, но только последним.
(с. 139)

Обломки ранее имевшегося познания.

Подлежащая рассмотрению прежде всего первая форма этого состояния в свою очередь содержит в себе троякого рода состояния:
1) естественное сновидение;
2) жизнь ребенка в утробе матери и
3) отношение нашей сознательной жизни к нашей скрытой внутренней жизни, к нашей определенной духовной природе, или к тому, что назвали гением человека.
(с.140)

--
С уважением,
Andrew A. Mal'tsev

35. Мальцев Андрей 1 октября в 18:45

Если доходящий до чувства самого себя индивидуум при переживании сновидений находится в простом, непосредственном отношении к самому себе и это его для-себя-бытие имеет безусловно форму субъективности, то ребенок в утробе матери, напротив, обнаруживает такую душу, которая обладает действительным для-себя-бытием еще не в нем самом, а только в матери, почему его душа и не в состоянии еще поддерживать сама себя, но скорее поддерживается только душою матери.
/.../
самость ребенка еще не может оказать никакого противодействия самости матери, но совершенно открыта для непосредственного воздействия на нее души матери. Это воздействие обнаруживается в тех явлениях, которые носят название родимых пятен.
(с. 141)

Спорные утверждения. Ребёнок обладает душой, то есть действительным для-себя-бытием ещё в утробе матери, по крайней мере с того момента, когда в него реинкарнирует новая душа. Когда я учился на экстрасенса, то учитель говорила, что видит готовую реинкарнировать душу в ауре женщины (девушки), почему может делать предположения, что эта девушка скоро выйдет замуж. То есть душа готовится реинкарнировать в девушку (женщину) ещё до полового акта, что только ещё приведет к зачатию. Во всяком случае иногда. Тогда можно предположить, что вход души в ребёнка происходит на самых ранних стадиях развития плода. И хотя ребёнок в этот момент ещё не может поддерживать сам себя (не родился), а потому нуждается в матери, связан с ней пуповиной, но необоснованно делать заключение, что ребёнок не обладает в этот момент для-себя-бытиём. Очевидно, что Гегель ничего подобного не видел, да и не был к этому способен. В результате утверждение, что Гегель был объективным идеалистом выглядит крайне сомнительно. Ни черта он идеалистом не был, только косил под идеалиста. Происхождение родимых пятен (версия Гегеля) тоже довольно сомнительно.

Третий способ, каким человеческая душа приходит к чувству своей тотальности, есть отношение индивидуума к своему гению. Под гением мы должны понимать ту особенность человека, которая во всех положениях и отношениях его имеет решающее значение для его поступков и судьбы. Дело в том, что я представляю собой нечто двоякое: с одной стороны, то, что я знаю о себе по моей внешней жизни и моим всеобщим представлениям, и, с другой стороны, то, что я представляю собой в моем особенным образом определенном внутреннем существе. Эта особенность моего внутреннего существа составляет мой poк; ибо она есть тот оракул, от изречения которого зависят все решения индивидуума; она образует собой то объективное, что обнаруживает свое значение, исходя из внутреннего существа характера.
(с. 142)

Гегель традиционно путано описывает такое явление как гений. Видимо, он транслирует общепринятые взгляды на это явление. И с этим можно было бы согласиться (не обращать на это внимание), если бы Гегелю не создали славы крупного объективного идеалиста, кем он на самом деле не является.
Что такое гений? Это проще всего описать в терминах Зигмунда Фрейда. Как известно, Фрейд предложил сложную структуру нашей психики. Он полагал, что психика человека состоит из трёх комплексов - Я, Супер-Я и Оно. Наше сознание отвечает только за один элемент этого комплекса - за Я. Остальные два комплекса нами не осознаются. Супер-Я является нашим сверхсознанием - именно этот комплекс в терминах Гегеля и называется гением.
Оно является нашим подсознанием. Оно является проводником тёмных инстинктов, в то время как Супер-Я отвечает как раз за связь с Богом и может, в частности, играть роль нашего ангела-хранителя, ну или гения. Несколько по-другому это всё выглядит в терминах Кастанеды. В отличие от Фрейда, психика Кастанеды была более подвижной, более работоспособной. По Фрейду Я в психике занимает вполне определенное место и изменить его не может.
Тогда как Кастанеда тренировал своих учеников на сознательное изменение позиции Я - изменение точки сборки. Обычно у современного человека точка сборки находится в ментальном теле, в результате наиболее массовый сегодня тип мышления - логический. И поэтому Фрейд не допускал, что положение Я в общей психике человека может быть изменено. В этом случае фрейдовское Оно - это те краткие моменты, когда точка сборки перемещается (непроизвольно) в эфирное или астральное тело человека. Это по Фрейду непроизвольно. Ну а Супер-Я, это когда точка сборки непроизвольно перемещается в каузальное, буддхиальное или атманическое тела. В принципе современный человек вполне может натренироваться перемещать точку сборки в астральное тело - практически любой артист может это делать. Перемещать же произвольно точку сборки в тела Супер-Я крайне сложно.

Жизнь чувства как форма, как состояние обладающего самосознанием, образованного, рассудительного человека есть болезнь, в которой индивидуум становится в неопосредствованное отношение к конкретному содержанию самого себя и своим осмысленным в отношении к себе и к доступной рассудку взаимосвязи мира сознанием владеет как таким состоянием, которое отлично от этого конкретного содержания, - магнетический сомнамбулизм и родственные ему состояния.
(с.143-144)

Ну да, занятно. Во времена Гегеля такие состояния как сомнамбулизм полагались магическими и одновременно изучались психиатрами. Соответственно, Гегель сходные состояния трактует как болезнь.

Если фактическое прежде всего могло бы, по-видимому, с одной стороны, нуждаться в оправдании, то, с другой стороны, такое оправдание оказалось бы излишним как раз для тех, ради кого в таком доказательстве только и могла бы быть нужда. Ибо эти люди чрезвычайно облегчают себе рассмотрение этих фактов именно тем, что объявляют рассказы о них — как бы бесконечно многочисленны ни были эти последние, как бы надежно ни были они заверены образованностью, характером и т. п. свидетельствующих о них лиц — просто-напросто заблуждением или обманом и в своем априорном рассудке до такой степени непоколебимы, что подобного рода свидетельства не только не имеют силы для этого рассудка, но и этими людьми отрицается даже все то, что они видели собственными глазами. Чтобы верить в этой области всему тому, что видишь собственными глазами, и еще более для понимания этого,— для этого основным условием является освобождение от власти рассудочных категорий.
(с.144)

Вполне понятная ситуация - исследование подобных явлений строго научным способом во времена Гегеля было невозможно.

То обстоятельство, что душевная сторона приобретает самостоятельность по отношению к духу и даже захватывает его функцию, возможно потому, что душевная сторона в такой же мере отлична от духа, как и тождественна ему. Поскольку душевное отделяется от духа, полагает себя для себя, постольку оно придает себе вид того, чем дух является в действительности, — а именно вид для себя сущей души в форме всеобщности. Возникающую вследствие упомянутого выше отделения душевную болезнь не только можно сравнить с телесной болезнью, но она в большей или меньшей мере связана с ней, ибо при отрыве душевного от духа телесность, необходимая как этому последнему, так и первому для их эмпирического существования, распределяется между этими двумя расходящимися сторонами, сама становясь тем самым чем-то отторгнутым, следовательно, болезненным.
(с.149-150)

Соотношение души и духа и их взаимоотношений Гегель совершенно не понимал.

К числу болезней, в которых это всеобщее может проявляться, относятся сомнамбулизм, каталепсия, период полового созревания девушек, состояние беременности, а также пляска св. Витта и, наконец, момент приближения смерти, когда он влечет за собой интересующее нас расщепление жизни на делающееся более слабым здоровое опосредствованное сознание и на получающее исключительное господство душевное знание; в особенности же здесь должно быть исследовано то состояние, которое получило название животного магнетизма, как в тех случаях, когда состояние это само собой развивается в индивидууме, так и тогда, когда его в данном индивидууме особым способом вызывает другой индивидуум.
(с.150)

Вполне понятно - нельзя же проводить опыты на здоровых людях. Соответственно, Гегель и синхронные ему психологи изучали психику и её законы на больных.

Именно объективное сознание знает мир как внешнюю для него, бесконечно многообразную, но во всех своих моментах необходимо связанную, ничего неопосредствованного в себе не содержащую объективность;
/.../
а потому и к определенной форме внешней объективности оно может вступить в отношение лишь посредством определенного органа чувств, например посредством глаз; наоборот, чувство, или субъективный способ знания, может или совсем, или по крайней мере отчасти избегнуть неотъемлемых от объективного знания опосредствовании и условий, например, может без помощи глаз и без посредства света воспринимать видимое.
1. Это непосредственное знание обнаруживается прежде всего у тех лиц, которые способны, так сказать, чувствовать металл и воду
(с.151)

Ну да. Это ожидаемо. Лозоходцы как обладающие субъективным знанием.

Но помимо изумительного обострения чувства осязания, как это равным образом было уже отмечено, в каталептических состояниях также и общее чувство, сосредоточенное главным образом в подложечной области, проявляет до такой степени повышенную деятельность, что замещает место зрения, слуха и даже вкуса.
/.../
Часто эти лица говорят, что они видят предметы внутренним взором, или они утверждают, что им кажется, будто от предметов исходят лучи. Что же касается только что упомянутого замещения вкуса посредством общего чувства, то есть примеры, что такие лица чувствовали вкус тех кушаний, которые им клали на живот.
(с. 153-154)

Вполне ожидаемо Гегель не мог пройти мимо подобных явлений.

Ибо, как мы уже раньше сказали, она должна быть понимаема как истина, как идеальность всего материального, как совершенно всеобщее, в чем все различия существуют только как идеальные; она не односторонне противостоит другому, но возвышается над другим. Но в то же время душа есть индивидуальная, особенным образом определенная душа; она содержит поэтому в своей глубине многообразные определения или особенности; эти последние проявляются, например, как влечение и склонности. Определения эти, хотя они отличны друг от друга, тем не менее сами по себе суть нечто всеобщее.
(с. 155)

Что касается прежде всего пространственно далекого от нас, то об этом последнем мы можем иметь знание, поскольку мы находимся в состоянии бодрствования, лишь при том условии, что мы устраняем это расстояние некоторым опосредствованным способом. Этого условия, однако, не существует для созерцающей души. Пространство принадлежит не душе, а внешней природе; и поскольку это внешнее постигается душой, оно перестает быть пространственным, ибо, испытав превращение благодаря идеальности души, оно не остается внешним ни для себя самого, ни для нас. Если поэтому свободное, обладающее рассудком сознание снижается до формы только чувствующей души, то субъект уже более не связан с пространством.
(с. 157)

Механизм явления, предлагаемый Гегелем, вызывает сомнения.

Случаи такого рода созерцания встречаются в более древние времена — именно во времена преобладания душевной жизни — гораздо чаще, чем в новое время, когда самостоятельность рассудочного сознания получила значительно большее развитие.
(с. 157)

А тут Гегель прав - ментально-логическое мышление (а именно этот тип мышления сегодня является массовым) мешает занятиям магией.

В Испании и Италии, где близкая к природе жизнь людей представляет собой более общее явление, чем у нас, видения, подобно только что упомянутому, встречаются нередко, особенно среди женщин и друзей в отношении к находящимся на расстоянии друзьям и супругам.
(с. 158)

Не буду спорить.

--
С уважением,
Andrew A. Mal'tsev

36. Генрих Минаков 1 октября в 19:30

На письмо № 35

Косящий под идеалиста Гегель - это конечно вещь посильнее "Фауста".

37. Мальцев Андрей 1 октября в 19:43

Но еще интереснее по отношению к представлению вопрос: может ли человек иметь ясное сознание также и о том, что отделено от него во времени как будущее?
/.../
Однако подобного рода предвосхищающее знание относится к числу невероятных вещей, ибо то, что существует еще только как будущее, следовательно, как нечто, только в-себе-сущее, совсем не может стать предметом воспринимающего рассудочного познания, так как только уже существующее, только нечто, достигшее единичности чувственно наличного, может быть воспринимаемо.
(с. 158-159)

Примеры получения информации из будущего и сегодня единичны и неспецифичны. Непроизвольны.

С другой стороны, однако, никоим образом нельзя отрицать того, что встречаются относящиеся сюда и действительно оправдывающиеся на деле в высшей степени изумительные предчувствия и видения. Так, некоторые лица просыпались и чувствовали побуждение покинуть ту или иную комнату или дом вследствие имевшегося у них предчувствия разрушения дома или потолка в комнате, впоследствии действительно наступавшего.
/.../
Но в особенности у горных жителей Шотландии способность так называемого второго зрения (second sight) еще и поныне не представляет собой какой-либо редкости.
(с. 160)

Опять же спорить нет смысла. Но и сегодня это все находится вне официальной науки.

Как уже было замечено, это second sight было в Шотландии прежде гораздо более частым явлением, чем теперь. Следовательно, для его возникновения, по-видимому, необходим особый уровень духовного развития — и именно в равной мере далекий как от состояния грубости, так и от состояния высокой культуры. Находясь на этом уровне, люди не преследуют еще никаких всеобщих целей, но интересуются только своими индивидуальными отношениями и достигают своих случайных особых целей без основательного понимания природы отношений, подлежащих их рассмотрению, в косном подражании древней традиции,— и в силу этого, не заботясь о познании всеобщего и необходимого, занимаются только единичным и случайным.
(с. 161)

У благородных натур в ясновидении, так как оно есть состояние выявления субстанциальности души, раскрывается вся полнота благородных ощущений, их недлинная самость, в нем раскрывается лучший дух человека, который и ясновидящему часто представляется как особый дух-хранитель. Низменные натуры, напротив, обнаруживают в этом состоянии свою низость и без удержу отдаются во власть ее.
(с.162)

Тут ведь, если уж затрагиваем подобную область явлений, нельзя не учитывать и возможность проявления стороннего духа, в том числе и чёрного духа. Соответственно проявится и низость.

В то время как металлы вообще повышают магнетическое состояние, стекло и щелк производят, напротив, изолирующее действие
(с. 165-166)

Вообще говоря, я в 1967 году в №10 журнала "Знание сила" читал об опытах Реми Шовена. Там как раз говорилось о том, что стекло оказывает изолирующее действие на экстрасенсорные явления. Как видно, со времен Гегеля мало что изменилось в исследовании подобных явлений.

--
С уважением,
Andrew A. Mal'tsev

38. Мальцев Андрей 1 октября в 19:43

На письмо №36

Дело в том, что Гегель был хреновым идеалистом.

--
С уважением,
Andrew A. Mal'tsev

39. Мальцев Андрей 1 октября в 20:22

субъект, хотя и развившийся до рассудочного сознания, все же способен еще к болезни, к той именно, что он остается замкнутым в некоторой обособленности чувства самого себя, которую он не в состоянии переработать до идеальности и преодолеть ее. Осуществленная самость рассудочного сознания есть субъект как в себе последовательное сознание, упорядочивающее себя и сохраняющее себя соответственно своему индивидуальному положению и связи с внешним миром, который точно так же внутренне упорядочен.
(с.175)

Гегель тут опять рассматривает болезнь как этап взросления души.

Дух свободен и потому сам по себе не способен к этой болезни. Метафизикой прежнего времени он рассматривался как душа, как вещь, и он только как вещь, т. е. как нечто природноe и сущее, способен к помешательству, к некоторой упрочивающейся в нем конечности. Помешательство есть поэтому болезнь психического, нераздельного с телесным и духовным; начало его может казаться исходящим преимущественно от одной или от другой из этих сторон, так же как и исцеление.
(с.175)

Опять идет отождествление души и духа.

Будучи здоровым и здравомыслящим, субъект располагает наличным сознанием упорядоченной тотальности своего индивидуального мира, в системе которого он подчиняет всякое переживаемое им особенное содержание ощущения, представления, вожделения, склонности и т. д., помещая его в надлежащее место этой системы; субъект — гений, господствующий над этими особенностями. Различие здесь такое же, как между бодрствованием и сном; но только в помешательстве сонная греза возникает в самом бодрствовании, так что принадлежит действительному чувству самого себя.
(с. 175-176)

Это так, конечно, но современный массовый человек не является проснувшимся. Или в других словах - во многом является социальным роботом. Множество наших действий не осознано - они автоматические.

Дух, определенный как только сущий, поскольку такое бытие его имеется в его сознании в нерасчлененном виде, является больным. Содержанием, освобождающимся в этой своей природности, являются себялюбивые определения сердца, тщеславие, гордость и другие страсти — фантазии, надежды — любовь и ненависть субъекта. Эти земные силы становятся свободными, поскольку власть рассудительности и всеобщего, власть теоретических и моральных принципов уступает силе природного начала, обычно им подчиненного и ими скрытого; ибо в себе это зло всегда находится налицо в сердце, потому что последнее в качестве непосредственного является природным и эгоистичным. То, что в помешательстве становится господствующим, есть злой гений человека, проявляющийся притом в противоположности и в противоречии с лучшей и рассудительной стороной, которая тоже одновременно существует в человеке, так что это состояние есть распад и несчастье духа в нем самом.
(с. 176)

Тут Гегель опять увлекается психиатрией.

Своей завершенной формы это единство и это разделение достигают только в разумном, в действительно объективном сознании. Если я возвысился до разумного мышления, то я являюсь предметным уже не только для меня, следовательно, не только субъективным тождеством субъективного и объективного, но я — и это есть второй момент — уже отделил от себя это тождество, противопоставил его себе как действительно объективное. Чтобы достигнуть этого совершенного разделения, чувствующая душа должна преодолеть свою непосредственность, свою природность, свою телесность, она должна их идеализовать, усвоить их себе, превратить их, таким образом, в объективное единство субъективного и объективного и тем самым освободить свое другое от непосредственного тождества с собой, как в равной мере и себя освободить от этого другого.
(с. 178)

Разумное мышление - в объективном сознании. То есть снова ментально-логический уровень.

Так, например, предпринятое для укрепления души путешествие к гробу господню можно рассматривать как глупость, потому что такое путешествие для поставленной при этом цели совершенно - бесполезно, следовательно, вовсе не является необходимым средством для её достижения. На том же основании можно рассматривать как помешательство путешествия индусов, осуществляемые ими ползком через целые страны. В помешательстве отрицательное является, следовательно, таким, в котором находит себе выражение лишь ощущающее, а не рассудочное и разумное сознание
(с.180)

Тут Гегель, с одной стороны, рассматривает происходящее с точки зрения ментально-логического мышления, с другой, он отказывается признавать идеалистические аргументы тех же индусов. Повторим - для идеалиста такие рассуждения крайне странны.

Таким образом, душа как сознание вступает в сферу конечности и случайности, в сферу того, что является внешним по отношению к самому себе и тем самым существует как нечто единичное. То, что я знаю, стоя на этой ступени, я знаю прежде всего как нечто единичное, неопосредствованное, следовательно, как нечто случайное, как нечто данное, преднайденноѳ. То, что найдено и стало содержанием ощущения, я превращаю в представления и делаю это в то же время внешним предметом. Это содержание я познаю, однако, затем — поскольку деятельность моего рассудка и моего разума направляются на него — в то же время как нечто не только единичное и случайное, но как момент некоторой великой взаимосвязи, как нечто, стоящее с другим содержанием в бесконечном опосредствовании и в силу этого опосредствования становящееся чем-то необходимым. Только поступая указанным сейчас способом, я нахожусь в своем рассудке, и заполняющее меня содержание получает со своей стороны форму объективности. Подобно тому как эта объективность есть цель моего теоретического стремления, она образует также и норму моего практического поведения. Если поэтому я захочу мои цели и интересы — следовательно, исходящие от меня представления — перевести из их субъективности в объективность, то я должен, если хочу быть рассудительным, представить себе материал, т. е. противостоящее мне наличное бытие, в котором я намереваюсь осуществить упомянутое содержание так, как этот материал существует поистине. Стало быть, совершенно так же, как и в отношении противостоящих мне объектов, я, для того чтобы поступить рассудительно, должен иметь правильное представление также и о себе самом, т. е. обладать таким представлением, которое согласуется с тотальностью моей действительности, с моей бесконечно определенной, от моего субстанциального бытия отличенной индивидуальностью.
(с.181)

Вот это все Гегель описывает, что субъект составляет себе истинное представление о ситуации. Тем самым он становится объективным. Это цель его теоретического стремления. И теперь Гегель намеревается осуществить упомянутое содержание (те объективные закономерности, что имеются вокруг) как этот материал существует поистине. То есть он намерен достичь своей цели, опираясь на объективные закономерности. Что в такой позиции идеалистического? Он же не намерен своим сознанием творить материю. То есть Гегель только изображает из себя идеалиста, не являясь таковым реально.

Конечно, как относительно себя самого, так и относительно внешнего мира я могу ошибаться. Нерассудительные люди имеют пустые субъективные представления, неосуществимые желания, которые они тем не менее надеются реализовать в будущем. Они ограничиваются совершенно разрозненными целями и интересами, придерживаются односторонних принципов и вследствие этого вступают в разлад с действительностью.
/.../
Из только что сказанного следует, что безумным представлением можно назвать пустую абстракцию и чистую возможность, принимаемую помешанным за нечто конкретное и действительное
(с.181-182)

Вот-вот.

Только человек поднимается до того, чтобы постигать себя в упомянутой выше совершенной абстракции «я». Вследствие этого он имеет, так сказать, привилегию на сумасшествие и безумие. Эта болезнь развивается, однако, в конкретном, рассудительном самосознании лишь постольку, поскольку это последнее падает на низшую ступень бессильного, пассивного, абстрактного «я»
(с. 183)

--
С уважением,
Andrew A. Mal'tsev

40. Генрих Минаков 1 октября в 20:36

На письмо №39

Современные люди социальные роботы в смысле марионетки собственной производственной деятельности, которую они не способны вести планомерно, регулировать её.

41. Мальцев Андрей 1 октября в 21:08

На письмо №40

Нет, не только. Когда человека заедает текучка, у него падает сознательность. Он как бы погружается в сон. Действует на автомате. Это так каждый человек. Просто один регулярно возвращается в состояние осознанности, а другой спит всё основное время.

--
С уважением,
Andrew A. Mal'tsev

42. Мальцев Андрей 1 октября в 21:16

Рассмотрим теперь несколько подробнее только что отмеченные три основные формы помешательства.
1. Слабоумие, рассеянность, бестолковость
Первая из этих трех основных форм — совершенно неопределенное погружение в самого себя — проявляется прежде всего как
Слабоумие
Это последнее имеет различные формы. Бывает природное слабоумие. Оно неисцелимо. Сюда преимущественно относится то, что называют кретинизмом, состояние, частично проявляющееся спорадически, частично же в известных местностях, особенно в узких долинах и болотистых местах, приобретающее эндемический характер. Кретины представляют собой плохо сложенных, уродливых, часто пораженных зобом, бросающихся в глаза своим тупым выражением лица людей, нераскрытая душа которых нередко оказывается способной к издаванию только совершенно нечленораздельных звуков.
/.../
Нередко слабоумие является следствием буйного состояния духа;
(с.188)

Рассеянность
Дальнейшей модификацией рассматриваемой здесь первой основной формы состояния помешательства является рассеянность. Она состоит в незнании того, что нас непосредственно окружает. Часто незнание этого является началом безумия, но, однако, существует также и весьма далекая от всякого безумия величественная рассеянность. Эта последняя может наступить тогда, когда дух, предавшись глубоким размышлениям, отвлекается от наблюдения за всем сравнительно незначительным. Так, Архимед до такой степени углубился однажды в какую-то геометрическую задачу, что на несколько дней, казалось, совсем забыл о всех остальных вещах и должен был быть насильно вырван из этого сосредоточения своего духа на одном-единственном пункте. Настоящая рассеянность, однако, есть погружение в совершенно абстрактное самочувствие, в бездеятельность рассудительного, объективного сознания,
/.../
Другой относящийся сюда пример дает нам Ньютон: говорят, что этот ученый схватил однажды палец одной дамы, чтобы набить с его помощью трубку
(с.189-190)

Без комментариев. Однако, надо отметить неравнодушное отношение Гегеля к Ньютону.

Бестолковость
Рассеянности противостоит ко всему проявляющая интерес бестолковость. Она возникает из неспособности фиксировать свое внимание на чем-либо определенном и состоит в болезни блуждания от одного предмета к другому.
(с. 190)

--
С уважением,
Andrew A. Mal'tsev

43. Мальцев Андрей 1 октября в 21:22

2. Вторая основная форма того же, собственно тупоумие
возникает в том случае, когда рассмотренная выше в своих различных модификациях замкнутость природного духа в себе получает определенное содержание и это содержание превращается в навязчивое представление вследствие того, что еще не вполне овладевший собой дух в такой же мере погружается в это содержание, в какой он при слабоумии погружен в самого себя, в бездну своей неопределенности. Где начинается тупоумие в собственном смысле слова, с точностью сказать трудно.
/.../
Но для сумасшествия в более узком смысле слoва требуется, чтобы дух оставался во власти единичного, только субъективного представления и это представление признавал бы за нечто объективное. Это душевное состояние по большей части проистекает из того, что человек из-за недовольства действительностью замыкается в свою субъективность. В особенности страсть тщеславия и высокомерия бывает причиной этого полного погружения души в самое себя. Дух, расположившийся таким образом в своем собственном внутреннем существе, легко теряет затем понимание действительности и чувствует себя хорошо только в кругу своих субъективных представлений. При таком поведении скоро может возникнуть полное тупоумие.
(с.190-191)

Это лишенное всякого разумного основания отвращение к действительности — как и другие виды тупоумия — овладевает преимущественно англичанами;
(с.192)

Решительно Гегель неравнодушен как к Ньютону, так и к англичанам в целом.

3. Третья, основная форма помешательства — бешенство, или безумие
Только тогда мы имеем дело с таким явлением, когда помешанный субъект сам знает о своем расщеплении на два взаимно противоречащих вида сознания, душевнобольной сам живо чувствует противоречие между своим только субъективным представлением и объективностью и тем не менее не в состоянии освободиться от этого представления, но во что бы то ни стало хочет сделать его действительностью или уничтожить действительно существующее.
(с. 193)

И дальше до стр.200 обсуждается лечение помешательства.

--
С уважением,
Andrew A. Mal'tsev

44. Мальцев Андрей 1 октября в 21:53

γ) Привычка
Таким образом, человек в привычке является природным существом и потому он в ней несвободен, но, с другой стороны, свободен, поскольку природная определенность ощущения посредством привычки низведена в нем до своего чистого бытия, и он уже не стоит к этой определенности в отношении различия и тем более интереса, не занят ею и не зависит от нее. Несвобода в привычке является отчасти чисто формальной в качестве принадлежащей только к бытию души, отчасти же лишь относительной поскольку она, собственно говоря, имеет место только при дурных привычках, или поскольку при¬вычке вообще противопоставлена какая-либо другая цель; тогда как привычка к справедливому вообще, к нравственному, по самому содержанию своему свободна.
(с. 202)

Равнодушие к удовлетворению; вожделения, влечения притупляются вследствие привычки к их удовлетворению; это есть разумное освобождение от них;
/.../
в привычке как умелости (Geschicklichkeit) абстрактное бытие души должно быть не только удержано для себя, но, получив значение как субъективная цель в телесности, оно должно эту последнюю подчинить себе и сделать ее себе совершенно доступной.
(с. 203)

Прежде всего должна быть показана необходимость диалектического перехода от (рассмотренного в § 408) помешательства к (подвергнутой в § 409 и 410 исследованию) привычке.
/.../
Поэтому для единичной души, достижение ею свободного, гармонического самочувствия представляется чем-то случайным. Однако в себе абсолютное освобождение самочувствия — ничем не расстроенное у-себя-бытие души во всей особенности ее содержания — есть нечто безусловно необходимое; ибо в себе душа есть абсолютная идеальность,
/.../
И в отношении человеческой души к ее гению мы уже имели случай рассмотреть некоторое для-себя-бытие самости. Но там это для-себя-бытие имело еще форму внешности, разделения на две индивидуальности: на господствующую и подвластную самость; и между обеими этими сторонами не было еще места ни для какой решительной противоположности, ни для какого противоречия, так. что гений это определенное внутреннее существо, беспрепятственно проявлял себя в человеческом индивидууме. Напротив, на той ступени, до которой мы теперь довели развитие субъективного духа, мы приходим к такому, для-себя-бытию души, которое осуществлено ее понятием посредством преодоления существующего в помешательстве внутреннего противоречия духа, посредством снятия полной разорванности нашей самости. Это у-самого-себя-бытие мы и называем привычкой.
(с.205-206)

в привычке человек, напротив, получает отношение не к случайному единичному ощущению, представлению, вожделению и т. д., но к себе самому, к некоторому составляющему его индивидуальность, им самим положенному, им освоенному всеобщему способу действия,— и именно потому является свободным. То всеобщее, однако, к которому душа относится в привычке,— в отличие от только для чистого мышления существующего, само себя определяющего, конкретно-всеобщего — есть лишь абстрактная, из повторения многих единичностей посредством рефлексии возникшая всеобщность. Только до этой формы всеобщего может подняться природная душа, занимающаяся непосредственным и, следовательно, единичным. Но всеобщее, относящееся к единичностям, внешним по отношению друг к другу, есть необходимое. Поэтому человек, хотя, с одной стороны, и становится посредством привычки свободным, но, с другой — она же делает его своим рабом и представляет собой некоторую природу, правда еще не непосредственную, не первую, находящуюся еще во власти единичности ощущений, но скорее некоторую вторую природу, положенную душой,
(с. 206)

Правда, индивидуальная душа уже в себе телесно обособлена; как живой человек я обладаю органическим телом; и оно не есть нечто для меня чуждое; скорее оно принадлежит к идее меня самого, является непосредственным, внешним наличным бытием понятия моего «я», составляет мою единичную природную жизнь.
/.../
он тем самым отвлекается от своей чисто духовной жизни и делается неспособным к истинной свободе. От этого пустого воззрения совершенно далек уже простодушный религиозный человек, поскольку он считает удовлетворение своих телесных потребностей достойным предметом своей просьбы, обращенной к богу как к вечному духу. Задачей же философии является познать, каким образом дух только благодаря тому существует для самого себя, что он материальное противопоставляет себе — частично как свою собственную телесность, частично как внешний мир вообще — и эти таким образом различенные стороны снова приводит к единству с самим собой, опосредствованному этой противоположностью и ее снятием.
(с. 207)

Задачей философии является познать, каким образом дух противопоставляет себе материальное и потому существует для самого себя. Какой дух? Индивидуальный человек. Гегель тут описывает интеллектуальные усилия отдельного человека. Но объективный идеализм всё-таки должен всё это исследовать в отношении не отдельного человека, а в отношении всемирной души, то есть Бога. Как раз отсюда и вытекает, что Гегель на самом деле не является объективным идеалистом. Можно было бы предположить, что Гегель не объективный, а субъективный идеалист. Однако такая версия тоже из предложенного текста не вытекает.

Чтобы стать соответствующей своему понятию, душа должна — чего на этой нашей стадии она еще не достигла — сделать свое тождество со своим телом таким тождеством, которое положено или опосредствовано духом, она должна овладеть своим телом, создать из него податливое и удобное орудие своей деятельности, так преобразовать его, чтобы она в нем получила отношение к самой себе, чтобы оно сделалось акциденцией, приведенной в согласие со своей субстанцией, а именно со свободой.
/.../
Но чисто органические функции не суть еще функции, выполняемые по побуждению моего духа. Для такой службы мое тело еще только должно быть приспособлено. Если у животных тело, повинуясь их инстинкту, непосредственно выполняет все то, что необходимо требуется идеей животного, то человек, напротив, должен посредcтвом своей собственной, деятельности сделаться господином своего тела. Первоначально человеческая душа проникает свое тело только совершенно неопределенным всеобщим способом. Чтобы это проникновение стало, определенным,— для этого требуется образование.
(с.208-209)

Если телесные деятельности, подлежащие исполнению в интересах духа, повторяются часто, то они приобретают все большую степень приспособленности, ибо со всеми обстоятельствами, которые при этом должны быть приняты во внимание, душа приобретает все большее знакомство, в своих обнаружениях становится поэтому все более уверенной, достигает, следовательно, постоянно все более растущей способности непосредственного воплощения своих внутренних определений и, таким образом, все более превращает тело в свое достояние, в свое постоянно пригодное к употреблению орудие; так что в результате этого возникает некоторое магическое отношение, непосредственное воздействие духа на тело. Но поскольку отдельные деятельности человека вследствие повторного упражнения приобретают характер привычки, форму чего-то такого, что вошло в сферу воспоминания, во всеобщность духовного внутреннего существа человека, постольку в своем обнаружении душа вносит некоторый, также и другим людям передаваемый всеобщий способ действия, правило. Это всеобщее есть нечто до такой степени в себе объединенное в смысле простоты, что я уже более не сознаю в нем особых различий моих отдельных деятельностей. Что это так, мы видим, например, на письме. Когда мы учимся писать, мы должны обращать наше внимание на все частности на огромное множество всяких посредствующих моментов. Но когда умение писать сделалось для нас привычным, тогда наше «я», напротив, уже настолько полно овладело всеми относящимися сюда частностями, до такой степени заразило их своей всеобщностью, что они уже не сознаются нами как частности, и мы замечаем лишь то, что в них есть всеобщего.
(с. 209-210)

--
С уважением,
Andrew A. Mal'tsev

45. Мальцев Андрей 2 октября в 8:43

с. Действительная душа
§ 411
В своей телесности, преобразованной душой и ею освоенной, душа выступает как единичный субъект для себя, а телесность является, таким образом, внешностью в качестве предиката, в котором субъект относится только к самому себе. Эта внешность представляет не себя, но душу и является ее знаком. Как таковое тождество внутреннего и внешнего, которое подчинено внутреннему, душа является действительной; в своей телесности она имеет свою свободную форму, в которой она себя чувствует и дает себя чувствовать другим, которая в качестве произведения искусства души имеет человеческое, патогномическое и физиогномическое выражение
(c. 210)

Для животного облик человека есть то высшее, в котором дух открывается ему. Но для духа этот облик есть только первое его проявление, тогда как язык является, напротив, его более совершенным выражением. Облик есть, правда, наиболее непосредственная форма существования духа, но в то же время в своей физиогномической и патогномической определенности он есть нечто для него случайное.
(с.210-211)

Чистый антропоцентризм. Так можно сказать, что у животных души и духа нет, что ошибочно. Во времена Гегеля полагали, что и мыслить животные не могут. Тогда как сегодня доказано, что шимпанзе достигают интеллекта 3-летнего ребёнка, что немало. А мои личные наблюдения над, к примеру, кошками привели меня к мысли, что они обладают по крайней мере эмоциональным мышлением. Впрочем, это результат созерцания, то есть не научное наблюдение.
Опыты также показывают, что плацентарные и сумчатые видят сны, то есть, как представляется, должны обладать эмоциональным мышлением. Язык является более совершенным выражением духа, чем внешний облик... Язык, во всяком случае современный, это ментально-логическое явление. На облик прямо влияет эфирное тело (биополе), которое есть производное от более тонких тел. Так что все это у Гегеля нечетко-приблизительно, скорее образные выражения, чем факты.

Как уже заранее с целью предупреждения было указано в § 390 — действительная душа образует третий и последний главный отдел антропологии. Антропологическое рассмотрение мы начали с души просто как сущей, не отделенной еще от ее природной определенности; затем, во втором главном отделе, мы перешли к душе, отделяющей от себя свое непосредственное бытие и в определенностях этого бытия абстрактным образом для-себя-сущей, т. е. чувствующей; и теперь, в третьем главном отделе, мы, как уже было указано, переходим к душе, продвинувшейся в своем развитии дальше от упомянутого разобщения до опосредствованного единства ее с ее природностью, до в своей телесности конкретным образом для-себя-сущей и тем самым действительной души. Переход к этой ступени развития составляет рассмотренное в предшествующем параграфе понятие привычки. Ибо, как мы видели, в привычке идеальные определения души приобретают форму чего-то сущего, самому-себе-внешнего и, наоборот, телесность, со своей стороны, становится тем, что без всякого сопротивления пронизано душой, тем, что подчинено освобождающейся мощи ее идеальности. Так возникает, через разобщение души со своей телесностью и снятие этого разобщения, опосредствованное единство упомянутых выше внутреннего и внешнего начал. Это единство, становящееся из произведенного непосредственным, мы и называем действительностью души
(с. 211)

Единство души и тела становится из произведённого непосредственным. То есть Гегель думает, что когда человек только родился, то есть еще не освоился с логическим мышлением, соответственно, не может создавать понятия, у него нет непосредственного единства души и тела. С какой стати? Это не философия идеализма. Это философия философа, который полагает, что действительным человеком может быть только философ. Мания величия в чистом виде.

Но духовное выражение принадлежит преимущественно лицу, так как голова есть настоящее местопребывание духовного. В остальном теле, принадлежащем в большей или меньшей мере к природному как таковому и потому у культурных народов из стыда прикрываемом платьем, духовная сторона человека обнаруживается особенно в осанке.
(с. 212)

Голова есть настоящее местопребывание духовного - грубая ошибка.
Человек полностью облекается тонкими телами. Не только голова. Если духовные тела не выходят за пределы физического тела - это показатель тяжкой болезни.

Материя в себе не имеет для души никакой истины;
(с. 216)

Смотря что понимать под истиной.

Это для-себя-бытие свободной всеобщности есть более высокая степень пробуждения души в ее возвышении до «я» — абстрактной всеобщности, поскольку душа существует для абстрактной всеобщности, которая, таким образом, есть мышление и субъект для себя, и притом определенно — субъект суждения, в котором «я» исключает из себя природную тотальность своих определений как некоторый объект, как некоторый внешний для него мир и устанавливает отношение к нему, так что в этом внешнем мире оно есть это «я» и непосредственно рефлектирует само в себя,— а это и есть сознание.
(с. 216)

Гегель тут описывает не душу как таковую и не сознание вообще, а только и исключительно ментально-логическое мышление.

Кое-что остается поэтому в телесности чисто органическим, следовательно, изъятым из-под власти души; и притом так, что внедрение души в ее тело является только одной стороной этого последнего. Поскольку душа достигает чувства этой ограниченности своей силы, она рефлектирует в себя и выбрасывает из себя телесность как нечто ей чуждое
(с. 216)

У Гегеля странный взгляд, что душу можно отделить от тела. Можно в каком-то смысле, но для этого надо заниматься практиками, которыми Гегель не владел (нет об этом информации). Он вообще обо всём этом рассуждает чисто абстрактно. Конкретно он со всеми этими явлениями не сталкивался.

Точно так же и природная душа первоначально есть только реальная возможность этого для-себя-бытия. Только в «я» эта возможность впервые становится действительностью. В нем осуществляется поэтому пробуждение высшего рода, чем природное пробуждение, ограниченное лишь ощущением единичного, ибо «я» есть молния, насквозь пробивающая природную душу и пожирающая ее природность; поэтому в «я» идеальность природности, следовательно, сущность души становится таковой для души.
(с. 217)

А Гегель вообще понимал смысл термина "идеальность"? Идеальность природности... Всё это производит впечатление словоблудия.

--
С уважением,
Andrew A. Mal'tsev

46. Генрих Минаков 2 октября в 12:33

На письмо №45

Если под душой понимать психику, то она у животных есть, а если под душой понимать социальное тело, то тогда у животных души нет. У Гегеля под душой имеется ввиду и то и другое ещё без их осознанного различения. Животным присуще мышление в виде соображения. Дети тоже начинают с животной сообразительности своё умственное развитие. Поэтому и заявляется о соответствии обезьяны ребёнку определённого возраста.

47. Мальцев Андрей 2 октября в 14:55

На письмо №46

Социальное тело это в любом случае не душа. Душа это ощущения и эмоции. Социальное тело более тонкое.

У животных нет социального тела? Сомнительно. Проводились опыты по поведению животных. Например, поведение шимпанзе и молодёжные банды. Прямое соответствие. Поведение молодежных группировок (а это социальная форма дивжения материи) в принципе имеет те же механизмы, что и у шимпанзе. Кокретно. Переходный возраст. Молодому шимпанзе приходит время уходить из семьи и начинать самостоятельную жизнь. Он начинает хамить отцу. В результате его выгоняют. Молодняк сбивается в молодёжные банды. Впоследствии часть этах банд захватит самок и превратится в семьи. Механизм полностью аналогичен тому, что есть у человека.

Кабаны. У кабанов линейная иерархия. Им начали добавлять в еду алкоголь. В первый день вожак никого не подпустил - лакал сам. Всё вылакать не смог. Упал. Лидерство перешло ко второму. Тот тоже никого не подпускал. Лакал сам. Но осталось мало, он не упал и лидерство сохранил. На следующий день вожак осознал и вообще к кормушке с алкоголем не подошел. Не хотел рисковать утратой лидерства. Остальные попробовали алкоголь в разной степени, но чем выше в иерархии, тем меньше пили. А два последних в иерархии стали запойными пьяницами. Можно считать доказанным, что алкоголизм - социальное явление. Но на этом дело не закончилось. Напившиеся кабаны стремились пересмотреть сложившуюся иерархию и нападали на вожака. Терпели, конечно, поражение, но пьяному море по колено. В конце концов вожаку это надоело, и он установил сухой закон - находил кормушку с алкоголем первым и вываливал всё на землю. Механизм имеет прямые соответствия с тем, что у человека.

Крысы. Имеют сложившуюся иерархию в стае. Стали добавлять алкоголь в еду. Произошло изменение иерархии. Аутсайдеры, набравшись алкоголя, сместили вожаков. Не помню, но кажется, изменённая иерархия сохранилась и после того, как алкоголь перестали добавлять. Вывод - добавление алкоголя в еду приводит к тому, что меритократия заменяется на власть алкоголиков. По моим наблюдениям, в нашей стране властная элита состоит если не из алкоголиков, то из регулярно и много пьющих людей. Причем, пьющих именно крепкие напитки. Следовательно, у нас меритократией и не пахнет.

--
С уважением,
Andrew A. Mal'tsev

48. Мальцев Андрей 2 октября в 15:28

В
ФЕНОМЕНОЛОГИЯ ДУХА
Сознание
§ 413
Сознание составляет ступень рефлексии, или отношения духа, его развития как явления. «Я» есть бесконечное отношение духа к себе, но как субъективное, как достоверность самого себя; непосредственное тождество природной души поднято до этого чисто идеального тождества ее с собой; содержание этого тождества является предметом этой для-себя-сущей рефлексии. Чистая абстрактная свобода духа для себя отпускает из себя свою определенность, природную жизнь души, которая так же свободна, как самостоятельный объект; об этом-то объекте, как для него внешнему «я» и получает прежде всего знание и, таким образом, является сознанием.
(с. 218)

Чистая свобода духа отпускает из себя свою определенность, душа становится самостоятельным объектом. Я должно получить знание об этом объекте (о душе) - таким образом стать сознанием. Таков по-Гегелю механизм. Это чисто логическое описание процесса, проходящего не в Природе, а в сознании индивидуума. Дух не может отпустить из себя душу - ну разве что, если помрёт. Душа может, конечно, выйти из тела и стать самостоятельным от тела субъектом, но для этого надо владеть мистическими практиками, которыми Гегель однозначно не владел.
Таким образом, Гегель тут описывает не реальный выход души из тела, а чисто мысленный процесс, как он протекает в ментальном теле человека. Название "Феноменология духа", следовательно, ошибочно. Вот он далее пишет:

Не только мы, рассматривающие, различаем, таким образом, «я» в его противоположных моментах, но в силу своей всеобщей и тем самым от себя самой различенной единичности, «я» само есть это различение себя от самого себя;
(с. 218-219)

Но существенное для «я» определение абстрактно-всеобщей единичности составляет его бытие. Я и мое бытие неразрывно связаны поэтому между собой; различие моего бытия от меня есть различие, которое не есть различие. Правда, с одной стороны, бытие как нечто абсолютно непосредственное, неопределенное, неразличенное должно быть отличаемо от мышления, отличающего себя от самого себя, и через снятие этого различия себя с самим собой опосредствующего мышления,— от «я»; тем не менее, с другой стороны, бытие тождественно с мышлением, ибо это последнее от всякого опосредствования возвращается к непосредственности, от всего своего саморазличения — к ничем не омраченному единству с самим собой.
(с.219)

Бытиё тождественно с мышлением... Смотря что понимать под мышлением. Если под мышлением понимать исключительно логическое мышление, то это утверждение ошибочно. Индивидуум может быть погружен в какое-либо ощущение. У йогов есть упражнение, когда ученик должен остановить течение мысли и какое-то время не мыслить. Но в такой момент точка сборки человека перемещается из ментального тела куда-то в другое тело. В результате поток логических мыслей прекращается. Это тоже, конечно, мышление, но не ментально-логическое.

Только поскольку я оказываюсь способным постигать себя как «я», другое становится для меня предметным, противопоставляется мне и в то же время идеально полагается мной, снова приводится, следовательно, к единству со мной. Вот почему в предшествующем параграфе «я» сравнивалось со светом
(с. 220)

Единство тут наступает постольку, поскольку «я» осмысливает это другое логически. Это не совсем корректно.

Тождество духа с собой, как оно первоначально полагается как «я», есть только его абстрактная, формальная идеальность. В качестве души в форме субстанциальной всеобщности дух отнесен как субъективная рефлексия-в-самом-себе к этой субстанциальности как к чему-то отрицательному по отношению к нему, потустороннему и темному. Поэтому сознание, как отношение вообще, есть противоречие самостоятельности обеих этих сторон и того их тождества, в котором они сняты. Дух как «я» есть сущность, но поскольку реальность в сфере сущности, положена как непосредственно сущая и в то же время как идеальная, постольку дух как сознание есть только явление духа.
/.../
Сознанию предмет является не как положенный посредством «я», но как непосредственный, сущий, данный; ибо оно не знает еще, что предмет в себе тождествен духу и лишь через саморазделение духа приобретает видимость полной независимости. Что это на самом деле так, знаем только мы, поднявшиеся до идеи духа и тем самым возвысившиеся над абстрактным, формальным тождеством «я».
(с.221)

Душа по отношению к духу - нечто потустороннее и тёмное. Если это понимать так, как Фрейд - душа это Оно, то есть собрание тёмных инстинктов, а дух это Супер-Я, как сверхсознание, совесть, тогда с таким утверждением можно согласиться. Предмет в себе тождествен духу, но не духу этого чувствующего индивидуума, что описывает Гегель, а духу самого этого предмета. Духу индивидуума дух предмета может быть тождествен только, если индивидуум переместит точку сборки в своё атманическое тело. Гегель же тут полагает, что такая тождественность наступит даже на уровне, когда точка сборки индивидуума находится в ментальном теле - что невозможно. На этом уровне тождественность будет не реальная, а только мыслимая. Да вот и сам Гегель пишет далее:

Чистое представление не различает между достоверностью и истиной. Что для него достоверно,— что оно считает субъективно согласующимся с объектом,— то оно и называет истинным, сколь бы незначительным и дурным ни было содержание этого субъективного. Философия, напротив, должна по существу различать понятие истины от голой достоверности; ибо достоверность, которую дух имеет о себе на стадии чистого сознания, есть еще нечто неистинное, самому-себе-противоречащее, ибо здесь дух наряду с абстрактной достоверностью, состоящей в том, чтобы быть у самого себя, обладает еще прямо противоположной достоверностью, состоящей в том, что он относится к существенно другому по сравнению с ним. Это противоречие должно быть снято; в нем самом заложена тенденция к его разрешению. Субъективная достоверность не должна иметь никакого предела в объекте; она должна приобрести истинную объективность; и, наоборот, предмет со своей стороны должен не только абстрактным образом, но и со всех сторон своей конкретной природы сделаться моим. Эта цель уже предчувствуется верящим в себя самого разумом, но достигается она только знанием разума, познаванием в понятиях.
(с. 223)

--
С уважением,
Andrew A. Mal'tsev

49. Генрих Минаков 2 октября в 15:40

Душа – ощущения и эмоции, т.е. под душой подразумевается психика. Когда говорят о переселении душ, о вселении души в тело, то это уже догадка о существовании социальности у людей, душа здесь-социальное тело. Ребенок рождается и в него "вселяется душа", т е он начинает взрослыми "втягиваться" в отношения с ними, социализироваться. Если бы этого не происходило, ребенок стал бы "Маугли".

Конечно, сегодня можно проводить аналогию между иерархией у животных и иерархией у людей. Это только показатель того, что люди недоразвиты, всё ещё в полуживотном состоянии, на это Энгельс обращал внимание. Социальное тело цивилизации требует дальнейшего развития, избавления от примеси животности, от агрессии, насилия, иерархии.

50. Василий Шишкин 2 октября в 15:54

На письмо №45

У кошек немало способностей. У моей жены был рыжий кот, который с улицы стучал то в дверь, то в окно лапой, чтобы его пустили домой, и еще подражал пению скворца.
Другой кот, - выращенный с нескольких недель до здоровенного сибирского дымчатого красавца, - когда жена заболела, "лечил" ее, постоянно забирался под бок или на живот, перебирая лапами и мурлыкая.
А последний наш кот был привередлив, но любил ластиться, понимал значение более чем десятка слов (особенно слово "мясо", на которое бежал стремглав), знал, что хозяева говорят именно о нем, и хорошо понимал тональность разговора с ним.
Если я его ругал, он жалобно мяукал, поджимал уши и ужимался в размерах, а если ему было плохо (болел), то он тоже жаловался голосом.

51. Мальцев Андрей 2 октября в 16:05

На письмо №49

Психика - это собирательный термин для всего, что не есть тело. Хотя, эфирное тело сейчас, кажется, к психике уже не относят. Особенно после того, как физика исчерпывающе изучила это тело. Ну как исчерпывающе - в основном. Никаких фундаментальных открытий на уровне электродинамики уже не будет. Собственно, уже с конца прошлого столетия физика начала вторгаться в астральное тело. Но это пока первые прикидочные опыты.

Когда говорят о переселении душ, то говорят о том, что в зародыша в утробе вселяется душа. Надо полагать, что этот процесс подобен выходу из тела души в опытах. В опытах выходит астральное тело (плюс все более тонкие)... Не занимался этим вопросом конкретно, не в курсе - одето ли при этом астральное тело эфирным. То есть при переселении душ в зародыш вселяется как минимум астральное тело (плюс весь набор более тонких). Поэтому и говорят о социальности - не потому, что астральное, а потому, что набор более тонких. Если ребенок будет воспитываться в стае волков, то он, конечно, человеком не станет, а будет социализирован в волчьей стае. Люди всегда будут в полуживотном состоянии. В чём проблема-то? Надо только, чтобы они становились не домашними, а дикими. Домашний человек (доместифицированный) - это раб. Ему всегда нужен пастырь в виде фюрера. При коммунизме все люди будут вырастать дикими.

Аналогии между животными и человеком проводятся не потому, что человек недоразвит, а потому, что эти животные - социальны. Социальное тело есть не только у социальных животных, а у всех. Мистики утверждают, что и у камней. Реинкарнация человека в камень после смерти, хотя мне кажется, что это экзотика. Социальное тело делится на три уровня - каузальный, буддхиальный и атманический. Сейчас происходит относительно массовый (не единичный) переход человека логического в человека каузального. Можно ожидать, что когда такой переход станет на самом деле массовым, как раз коммунизм и наступит. То есть антагонистические формации станут невозможными. Даже, вероятно, ранее такого перехода. Вообще, где-то я встречал, что нужен корень квадратный из N, где N - всё население. То есть на сегодняшний момент надо, чтобы переход к каузальному человеку совершило не менее 90 тысяч человек. Это считая всё население Земли. Но статистических данных о количестве совершивших переход нет. Даже попыток собрать такие данные нет. Во всяком случае я не слышал.

--
С уважением,
Andrew A. Mal'tsev

52. Мальцев Андрей 2 октября в 16:10

На письмо №50

У меня сильное подозрение, что коты могут видеть будущее. Во всяком случае наш кот шатается где ни попадя, но когда дома начинают готовить что-либо мясное - является как штык.

У собак также наблюдал способность видеть будущее.

Так что к утверждениям 19 века, что животные не могут мыслить, я отношусь скептически.

Животные не могут мыслить логически. Но остальные формы мышления им вполне доступны. При этом надо понимать, что они и логически могут мыслить, только непроизвольно. Если бы они не мыслили логически, они не могли бы приходить к верным выводам. А на охоте это обязательно. Но они не могут мыслить логически произвольно. То есть им не подконтролен процесс логического мышления, он совершается их мозгом без участия их самосознания. Их самосознание ставит задачу, мозг её решает. Но вмешиваться в этот процесс сознательно животные не могут.

--
С уважением,
Andrew A. Mal'tsev

53. Филимонова Т. 2 октября в 16:20

На письмо №52

Так что к утверждениям 19 века, что животные не могут мыслить, я отношусь скептически.
Животные не могут мыслить логически.
Если бы они не мыслили логически, они не могли бы приходить к верным выводам.

Все Леннерты, Рубинштейны, Леонтьевы, Яковлевы, Оруджевы, Фриты, Выготские, Харуно "нервно курят в сторонке", когда вещает физик...

"Кричали женщины "Ура!" и в воздух чепчики бросали".

54. Мальцев Андрей 2 октября в 16:31

На письмо №50

Более того, у меня возникло ощущение, что коты могут формировать будущее. По крайней мере наш кот пытался. Вот он приходит и просит покушать. Его недавно кормили, и я не реагирую. Тогда кот садится и начинает интенсивно представлять, что я его уже покормил. Урчит от удовольствия. Иногда это срабатывает, и я его кормлю. Это явно техника трансерфинга реальности.

--
С уважением,
Andrew A. Mal'tsev

55. Генрих Минаков 2 октября в 16:37

На письмо №53

То ли ещё будет. Деградация бытия вызывает соответствующие последствия.

56. Мальцев Андрей 2 октября в 17:48

На письмо №53

Татьяна Ивановна.

А Вы всерьёз будете утверждать, что тексты Гегеля являются научными, в отличие от моих? Это у Вас иллюзия.
Тексты Гегеля принципиально не-научны - это философия. А раз мы обсуждаем философию, то на каком основании Вы от меня требуете, чтобы я писал научные тексты? У меня также философские тексты. В чём проблема?

Кстати, у меня стойкое ощущение, что Вы элементарно не поняли мой текст. Чем и объясняется Ваша нервная реакция.

--
С уважением,
Andrew A. Mal'tsev

57. Волков 2 октября в 17:56

На письмо №56

Дело в том, что философия - это мировоззренческая наука, в отличие от остальных, то есть гносеологических наук. Философия направлена на понимание мира с помощью теоретизирования и логики. В донаучную эпоху, то есть до 17-18 века это теоретизирование было умозрительным и индивидуально-опытным. В эпоху науки это теоретизирование опирается на научные данные и общественный опыт.

58. Генрих Минаков 2 октября в 18:00

На письмо №56

Вообще-то Гегель претендовал на то, что его философия научная, ведь он считал что "переводит" философию с представлений на понятия. Конечно, он заблуждался на свой счёт, но научная философия безусловно нужна.

59. Мальцев Андрей 2 октября в 18:19

а. Сознание как таковое
а) Чувственное сознание
§ 418
Сознание есть прежде всего непосредственное сознание, его отношение к предмету есть поэтому простая, непосредственная достоверность его; поэтому и сам предмет точно так же определен прежде всего как непосредственный, как сущий и рефлектированный в самое себя, далее, как непосредственно-единичный — чувственное сознание.
Примечание. Сознание, как отношение, содержит в себе лишь те категории, которые принадлежат абстрактному «я», или формальному мышлению; они для него суть определения объекта (§ 415). Чувственное сознание знает поэтому этот объект только как сущее, как нечто, как существующую вещь, как единичное и т. д. По содержанию оно является самым богатым, но по мыслям оно самое бедное. Его богатое наполнение составляют определения чувства; они представляют собой материал сознания (§ 414), субстанциальное и качественное, то, что в антропологической сфере есть душа и что она находит в себе. Рефлексия души в себя, «я», отделяет от себя этот материал и прежде всего дает ему определение бытия
(с. 225)

Абстрактное Я. Формальное мышление - все это принадлежность ментального слоя бытия.

Прибавление. Первая из упомянутых в предшествующем параграфе трех ступеней развития феноменологического духа — именно сознание — сама содержит в себе три ступени:
1) чувственного,
2) воспринимающего и
3) рассудочного сознания.
В этой последовательности раскрывается некоторое логическое движение вперед.
1) Первоначально объект есть совершенно непосредственный, сущий объект,— таковым он является для чувственного сознания. Но эта непосредственность не содержит в себе никакой истины; от нее следует перейти дальше к существенному бытию объекта.
2) Если сущность вещей становится предметом сознания, то это уже более не чувственное, но воспринимающее сознание. На этой стадии единичные вещи ставятся в отношение ко всеобщему,— но именно только ставятся в отношение; здесь поэтому не осуществляется еще никакого истинного единства единичного и всеобщего, но лишь смешение обеих этих сторон. В этом заключается противоречие, которое ведет дальше к третьей ступени сознания, а именно
3) к рассудочному сознанию, где оно и находит свое разрешение, поскольку здесь предмет низводится или возвышается до явления некоторого для себя сущего внутреннего. Такое явление есть живое существо. С момента рассмотрения этого живого и загорается самосознание; ибо в живом существе объект превращается в нечто субъективное,— сознание открывает тут само себя как существенное предмета, рефлектирует из предмета в самое себя, становится предметным для самого себя
(с. 226)

Итак. Феноменологический дух развивается до логического мышления - максимум. Сначала индивидуум видит нечто (или ощущает), затем он это осознаёт, что он это видит. Потом он делает некоторые умозаключения на счет увиденного. Поскольку эти умозаключения происходят внутри мозга этого индивидуума, явление (внешнее) возвышается до внутреннего для этого индивидуума. Сознание рефлектирует из внешнего предмета (явления) в самоё себя, становится для себя предметным. Гегель полагает, что после всего описанного феноменологический дух вполне развит, то есть сознание индивидуума развито. В любом случае тут развитие сознания останавливается на уровне логического мышления. То есть более высокие уровни развития духа Гегель не рассматривает и рассматривать не намерен.

После этого общего обзора трех ступеней развития сознания обратимся теперь прежде всего к чувственному сознанию.
Это последнее отличается от других родов сознания не тем, что только в нем одном объект доходит до меня посредством чувств, но скорее тем, что на стадии этого сознания объект — будь он внешний или внутренний - не имеет еще никакого другого мыслительного определения, кроме того, чтобы, во-первых, вообще быть, и, во-вторых, по отношению ко мне быть некоторым самостоятельным другим, чем-то рефлектированным в самое себя, некоторым единичным по отношению ко мне как к единичному, непосредственному
(с. 226-227)

Если предположить, что Гегель развивает философию объективного идеализма, то крайне странно выглядит утверждение, что некий объект не имеет сам по себе никакого мыслительного определения до того, как я его увидел. То есть сам-в-себе объект в духовном смысле не существует, а получает таковое существование исключительно в моём духе.
Такая своеобразная кошка Шредингера. Пока Шредингер его не увидит, объект как бы вообще не существует.
То есть это всё тянет максимум на субъективный идеализм, не доходящий, впрочем, до солипсизма. Поскольку в солипсизме этот объект имеет мыслительное определение в моём сознании изначально, независимо от того - видел ли я этот объект ранее. Довольно странно то, что бытует всеобщее убеждение (очевидно ошибочное), что Гегель был объективным идеалистом.

Чувственное как нечто превращается в другое; рефлексия такого нечто в самое себя, вещь имеет много свойств и в качестве единичного обладает в своей непосредственности многообразными предикатами. Множественное единичное чувственности становится поэтому чем-то широким — многообразием отношений, рефлективных определений и всеобщностей. Все это суть логические определения, полагаемые мыслящим существом, т. е. в данном случае «я». Но, существуя для этого последнего как являющийся, предмет и претерпел такие изменения. В этом определений предмета чувственное сознание есть восприятие.
(с.228)

Всё это есть логические определения, полагаемые мной. Вот именно. Не более, чем логические. И исключительно мной, а не сами-в-себе.

--
С уважением,
Andrew A. Mal'tsev

60. Мальцев Андрей 2 октября в 18:22

На письмо №57

Принципиально. Философия - не наука. Наукой может быть исследование философии. То есть, к примеру, исследование философии Гегеля. Но исследование бытия Вселенной с помощью философии наукой не является и являться не может.

Не имеет никакого значения опирается ли теоретизирование на научные данные. Научным оно может быть только, если удовлетворяет принципам научности - повторяемости, проверяемости утверждений и т.д. Философия этим критериям не удовлетворяет.

--
С уважением,
Andrew A. Mal'tsev

61. Романов Борис 2 октября в 18:25

На письмо №52

Полностью согласен с Вами!!!

62. Мальцев Андрей 2 октября в 18:28

На письмо №58

Гегель, как и Маркс с Энгельсом, кстати, под наукой понимали философию. Маркс первым современным ученым считал Бэкона. Это ошибочное мнение, распространённое среди философов.

Наука, современная наука, началась с физики. И первым современным учёным является ни в коем случае не Бэкон, а Галилей.

Этот архаичный подход (смешение философии с наукой) до сих пор характерен для европейских ученых. Там даже ученые степени вместо степени докторов наук присуждают докторов философии.

Тем не менее Энгельс правильно пишет, что из философии выделились конкретные науки. То есть отсюда следует, что философия наукой не является.
Философия - тезис.
Конкретные науки - антитезис.

Когда-то в будущем снова произойдёт слияние наук. Но уж никак не на базе философии, а на базе физики. Физика, развиваясь, со временем поглотит остальные науки. И этот процесс уже начался - возникла квантовая химия. Далее этот процесс захватит и остальные науки.

Физика в изучении Вселенной занимает ту же позицию, что и философия, но представляет по сравнению с последней новый системный уровень.

--
С уважением,
Andrew A. Mal'tsev

63. Волков 2 октября в 18:31

На письмо №60

Исходя из этого определения, Философия - это наука.

Наука - сфера человеческой деятельности, функция которой - выработка и теоретическая систематизация объективных знаний о действительности; одна из форм общественного сознания; включает как деятельность по получению нового знания, так и ее результат - сумму знаний, лежащих в основе научной картины мира; обозначение отдельных отраслей научного знания.

64. Василий Шишкин 2 октября в 19:02

На письмо №60

На начальных лекциях по философии обычно я показываю разность предметов философии и науки, на первый взгляд абсурдными, просьбами вроде: "отмерьте мне 1 метр любви", "взвесьте 5 килограммов счастья". Улыбаются или недоумевают, но так лучше доходит. Принцип наглядности объяснения никто не отменял.

И далее поясняю, что научные измерители не годятся в философии, а философские категории не годятся для научных исследований.

65. Генрих Минаков 2 октября в 19:12

На письмо №64

Можно подумать, что науки только взвешивают и отмеряют, учёные всего лишь продавцы в магазине?

66. Филимонова Т. 2 октября в 19:31

На письмо №56

Вы ЧИТАТЬ умеете, Андрей Анатольевич??? Судя по всему, таким умением не обладаете. Предлагаю обрести навыки.

Где в моих репликах, включающих прямые цитаты Вашего текста, Вы узрели какие-либо ссылки на ГЕГЕЛЯ? Прошу прощение, но меня позабавило качество именно Вашего собственного текста. Я обратила лишь внимание на Вашу "систему" аргументации, в которой широко использовались ссылки на психологию животных и человека.

Ссылки на авторов
Все Леннерты, Рубинштейны, Леонтьевы, Яковлевы, Оруджевы, Фриты, Выготские, Харуно
даны для того, чтобы Вы хотя бы не позволяли себе таких легковесных высказываний, как
Так что к утверждениям 19 века, что животные не могут мыслить, я отношусь скептически...

Именно в трудах этих исследователей ( этот список можно продолжить. Существенно. Да, кстати, в него следовало бы добавить Спинозу, Бенедикта. Но не стану злоупотреблять Вашим временем). Если все-таки найдется минутка-другая, познакомьтесь… Глядишь, Ваш скептицизм, если и не испарится, то истончится... Надеюсь.. Но можно и продолжить относиться скептически, как это делаете Вы.

Следующие две Ваши цитаты, а именно,
Животные не могут мыслить логически.
и
Если бы они [животные] не мыслили логически, они не могли бы приходить к верным выводам,

несколько изумили меня.… Вы не находите, что эти утверждения .… логически не совмещаются? Если Вы все-таки полагаете, что они совместимы, то Ваш вывод,

Кстати, у меня стойкое ощущение, что Вы элементарно не поняли мой текст. Чем и объясняется Ваша нервная реакция,

позволю себе переадресовать Вам. Но я на Вас не обижаюсь! Правда-правда!

С пожеланием успехов

Т.И. Филимонова.

67. Генрих Минаков 2 октября в 19:56

На письмо №66

Это пример (с логически мыслящими и одновременно не мыслящими животными) того, насколько нынешние физики и лирики владеют основами хотя бы формальной логики.

68. Мальцев Андрей 2 октября в 22:15

На письмо №63

Это неполное определение.

--
С уважением,
Andrew A. Mal'tsev

69. Мальцев Андрей 2 октября в 22:18

На письмо №64

Ну Вы другими словами описали различие науки и философии.

Научные измерители в философии... Пока что физика только только вторгается в область эмоций. И то пока неуверенно.
Так что до любви... Это очень отдалённая перспектива.

--
С уважением,
Andrew A. Mal'tsev

70. Мальцев Андрей 2 октября в 22:23

На письмо №66

Татьяна Ивановна.

Так и Вы как-то странно читаете.

Вы привели ссылки на
Леннерты, Рубинштейны, Леонтьевы, Яковлевы, Оруджевы, Фриты, Выготские, Харуно чтобы показать, что в 19 веке считали, что животные мыслят?
Или с другой целью?

То, что Вы увидели, что две мои цитаты не совмещаются логически, ещё не значит, что они на самом деле не совмещаются.

Поэтому я продолжаю полагать, что Вы мой текст просто не поняли.

--
С уважением,
Andrew A. Mal'tsev

71. Мальцев Андрей 2 октября в 22:23

На письмо №67

Вы невнимательно читаете мой текст.

--
С уважением,
Andrew A. Mal'tsev

72. Виктор Исайчиков 2 октября в 22:32

На письмо №60

При том, что мы с Мальцевым придерживаемся одного взгляда на философию, как ненауку, обоснования у нас совершенно разные. Я исхожу из понимания науки, данного Энгельсом как отражения определенной формы движения материи. С этой точки зрения химия и биология- отражение соответственно химической и биологической формы движения материи... С физикой есть сомнения, что это одна форма движения материи, а не несколько. С механической формой движения материи и Энгельс и Конт, похоже, ошиблись - это одна из физических форм движения материи... Все общественные науки отражают одну форму движения материи- социальную. Как ее ни называй, форма движения одна. А математика и философия не отражают единственную форму движения материи, это нечто другое. Скорее всего - инструмент наук, но не сами науки. А вот представление Мальцева о научности - сугубая метафизика, ибо повторяемости и проверяемости в принципе не может быть точного, а жизнь, например, известна в одном случае, да и Вселенная тоже одна - и все в развитии и изменении.

С уважением, Исайчиков Виктор Фёдорович

73. Мальцев Андрей 2 октября в 22:48

β) Восприятие
§ 420
Сознание, вышедшее за пределы чувственности, стремится воспринять предмет в его истине не только как непосредственный, но и как опосредствованный, рефлектированный в себя и всеобщий. Этот предмет представляет собой поэтому соединение чувственных и расширенных мыслительных определений конкретных отношений и связей. Тем самым тождество сознания с предметом не есть уже только абстрактное тождество достоверности, но тождество определенное, - знание.
(с. 228)

Тождество сознания с предметом возникает, по Гегелю, потому, что сформировано определенное знание о предмете. Ментальный уровень.

γ) Рассудок
§ 422
Поскольку, однако, сознание от наблюдения непосредственной единичности и от смешения единичного и всеобщего возвышается до постижения внутренней сути предмета и, следовательно, определяет предмет таким же способом, как и «я», постольку оно становится рассудочным сознанием. Лишь в этом, только что упомянутом нечувственном внутреннем рассудок рассчитывает постигнуть истинное. Первоначально, однако, это внутреннее есть нечто абстрактно-тождественное, неразличенное в самом себе; — с таким внутренним мы имеем дело в категориях силы и причины. Напротив, подлинно внутреннее должно быть охарактеризовано как конкретное, различенное в самом себе.
/.../
Равным образом — что касается внешней природы,— то, например, закон движения планет, согласно которому, как известно, квадраты времен их обращения относятся друг к другу как кубы их расстояний, должен быть понят как внутреннее необходимое единство различенных определений. Это единство постигается, конечно, только спекулятивным мышлением разума, но в многообразии явлений оно открывается уже рассудочным сознанием. Законы суть определения рассудка, внутренне присущего самому миру; поэтому рассудочное сознание находит в них свою же собственную природу и тем самым становится предметным для самого себя.
(с. 231)

Рассудочное сознание. Другими словами логическое мышление.
Законы есть определения рассудка, то есть логические определения.

--
С уважением,
Andrew A. Mal'tsev

74. Генрих Минаков 2 октября в 23:07

На письмо №71

Если не совмещаются логически, то это называется противоречием, ошибкой в рассуждении. От ошибки нужно избавляться по "закону исключённого третьего", или -или.

75. Мальцев Андрей 2 октября в 23:08

b. Самосознание
§ 424
Истина сознания есть самосознание, и это последнее есть основание сознания, так что в существовании всякое сознание другого предмета есть самосознание. Я знаю о предмете, что он мой (он — мое представление), поэтому в знании о нем я имею знание о себе. Выражение самосознания есть «я» = «я» — абстрактная свобода, чистая идеальность. В таком виде самосознание не имеет реальности; ибо оно само, будучи своим предметом, в то же время и не есть таковой предмет, ибо не существует никакого различия между этим предметом и им самим.
(с. 233)
Абстрактное самосознание есть первое отрицание сознания, поэтому оно еще обременено внешним объектом, формально говоря, своим отрицанием. Тем самым оно одновременно есть и предшествующая ступень, сознание, и является противоречием себе как самосознание и себе же в качестве сознания.
(с. 234)

Гегель выискивает противоречия на пустом месте.

Недостаток абстрактного самосознания состоит в том, что это абстрактное самосознание и сознание в отношении друг друга представляют собой еще две разные вещи, что они еще не уравняли взаимно друг друга. В сознании мы видим громадное различие «я» — этого совершенно простого, с одной стороны, и бесконечного многообразия мира — с другой. Эта здесь еще не достигающая действительного опосредствования противоположность «я» и мира составляет конечность сознания.
/.../
Этот разлад между самосознанием и сознанием и образует внутреннее противоречие самосознания с самим собой, ибо самосознание есть в то же время и ближайшая предшествующая ему ступень — сознание, следовательно, противоположность самому себе.
(с. 234)

По-моему, тут поиск противоречий, чтобы хоть какое-то противоречие было.

Отмеченное здесь противоречие должно быть разрешено, и это происходит таким образом, что самосознание, которое имеет своим предметом себя как сознание, как «я», развивает простую идеальность «я» до реального различия и тем самым, снимая свою одностороннюю субъективность, дает себе объективность — процесс, тождественный с противоположным процессом, посредством которого объект также субъективно полагается «я», погружается во внутреннее самости, и таким образом уничтожается существующая в сознании зависимость «я» от внешней реальности. Так самосознание достигает того, что имеет сознание не наряду с собой, не внешне только с ним связано, но действительно пронизывает его собой и в качестве растворенного содержит его в самом себе
(с.235)

А с самого начала самосознание не имело сознания как своей составной части? Даже не части, а просто не было тождественным? Зачем измышлять противоречия на пустом месте?

Чтобы достигнуть этой цели, самосознание должно пройти три ступени развития.
1) Первая из этих ступеней раскрывает перед нами непосредственное, просто с самим собой тождественное и в то же время — в противоречии с этим — отнесенное к внешнему объекту единичное самосознание. /.../
2) На второй ступени объективное «я» получает определение другого «я», и таким образом возникает отношение одного самосознания к другому самосознанию, а между ними обоими возникает процесс признания. /.../
3) Поскольку далее снимается инобытие противопоставленных друг другу самостей, и эти самости в своей самостоятельности все же делаются тождественными друг с другом,— постольку выступает третья из названных ступеней - всеобщее самосознание
(с. 235)

На первой ступени появляется не самосознание, а самосознание, отнесенное к внешнему объекту. Это как? Индивидуум начинает этот внешний объект осознавать как часть себя (само-сознание)? Каким же это образом? Тем, что строит в мозгу логическую модель этого внешнего объекта? При чём тогда тут само-сознание? На второй ступени индивидуум получает определение другого "я". Возникает отношеие к другому само-сознанию - с какой стати? На третьей стадии эти само-сознания становятся тождественными, возникает всеобщее само-сознание. С какой стати?

--
С уважением,
Andrew A. Mal'tsev

76. Мальцев Андрей 2 октября в 23:12

На письмо №74

С чего Вы взяли, что они не совмещаются логически?
Вы на самом деле придерживаетесь фантастического предположения, что я не умею мыслить логически?

--
С уважением,
Andrew A. Mal'tsev

77. Мальцев Андрей 2 октября в 23:17

β) Признающее самосознание
§ 430
Это есть самосознание для самосознания, прежде всего непосредственно, как другое для другого. Я созерцаю в нем самого себя как «я»; но и в самом себе я опять-таки созерцаю непосредственно наличный, о, качестве «я» абсолютно по отношению ко мне самостоятельный, другой объект.
(с.240)

Начнём с того, что это может быть верно только для двух различных индивидуумов. Если этот другой объект, скажем, табуретка, то бессмысленно говорить о самосознании табуретки.

--
С уважением,
Andrew A. Mal'tsev

78. Генрих Минаков 2 октября в 23:18

На письмо №76

Придерживаюсь мнения о непонимании что в тексте содержится формально-логическое противоречие. Да ещё и вопросы по этому поводу задаются, то ли от полного непонимания, то ли от фанаберии.

79. Мальцев Андрей 2 октября в 23:25

γ) Всеобщее самосознание
§ 436
Всеобщее самосознание есть утверждающее знание себя самого в другой самости, каждая из которых в качестве свободной единичности обладает абсолютной самостоятельностью, но вследствие отрицания своей непосредственности или вожделения не отличается от другой и представляет собой всеобщее самосознание. Каждая из них объективна и обладает реальной всеобщностью в форме взаимности постольку, поскольку она знает, что признана другой свободной единичностью, а это она знает, поскольку признает другую единичность и знает ее как свободную.
(с.247)

То есть всеобщее самосознание возникает только от признания другой самости свободной единичностью?
И только-то?
Как просто.

§ 437
Это единство сознания и самосознания содержит в себе прежде всего единичные личности как светящиеся видимостью друг в друге. Но их различие в этом тождестве есть совершенно неопределенная разность их или, скорее, такое различие, которое не есть различие. Их истина есть поэтому в-себе-и-для-себя сущая всеобщность и объективность самосознания — разум.
/.../
То, что в предшествующем параграфе мы назвали всеобщим самосознанием,— это в своей истине есть понятие разума, понятие, поскольку оно не есть только логическая идея, но существует как идея, развившаяся до самосознания. Ибо, как мы знаем из логики, идея состоит в единстве субъективного, или понятия, и объективности.
(с. 249)

Сущая всеобщность - разум. Логика. Снова логический уровень.

с. Разум
§ 438
В-себе-и-для-себя-сущая истина, которая есть разум представляет собой простое тождество субъективности понятия с его объективностью и всеобщностью. Всеобщность разума имеет поэтому в равной мере значение объекта, только данного в сознании как таковом, и объекта самого по себе всеобщего, проникающего собою «я» и его объемлющего, т. е. значение чистого «я», чистой формы, вызвышающейся над объектом и его в самой себе объемлющей.
(с. 250)

Опять ментально-логический уровень.

--
С уважением,
Andrew A. Mal'tsev

80. Мальцев Андрей 2 октября в 23:26

На письмо №78

Его там нет.
Вы невнимательно читаете.

--
С уважением,
Andrew A. Mal'tsev

81. Мальцев Андрей 2 октября в 23:28

На письмо №78

Можете привести точную цитату и конкретно указать - где именно противоречие?

--
С уважением,
Andrew A. Mal'tsev

82. Генрих Минаков 2 октября в 23:44

На письмо №75

"Я" как разрешение диалектического противоречия при совмещении тела биологического с социальным. Гегель до этого не мог ещё дойти, из-за своей трактовки души, духа, из-за идеализма своего.
Тут ещё много надо разбираться.

83. Генрих Минаков 3 октября в 0:01

На письмо №81

Можно "мыслить логически непроизвольно" и можно "мыслить логически произвольно" - это как? Если под "мыслить логически" понимать осознанное пользование логикой при мышлении, то такое "логическое мышление" может быть только "произвольным".

84. Генрих Минаков 3 октября в 0:10

На письмо №77

Хорошо хоть у табуретки нет самосознания, а вот у кота уже есть, везёт котам физиков.

85. Шагин А.А. 3 октября в 10:57

На письмо №53

Учение о рефлексах (поведении) Павлова давно устарело. Рекомендую прочитать мою статью "Произвольные рефлексы" (Приложение международного научного журнала "Вестник психофизиологии". 2023. № 3. С. 57-60).

86. Мальцев Андрей 3 октября в 11:03

На письмо №83

Именно так, как написано.
Под мыслить логически понимать тот факт, что мозг совершает логические операции. Когда он это делает непроизвольно, то есть без контроля самосознания, он это делает в автоматическом режиме. Как биологический автомат. Самосознание ставит какую-то задачу. Это вводная для мозга. Мозг эту задачу решает строго логически из поставленных условий. Но индивидуум не осознает ни процесса решения, и не может вмешаться в процесс решения, скорректировать его, если логические выкладки пошли куда-то не туда. Он просто получает от мозга готовое решение.

Таким образом индивидуум логическим мышлением не владеет, но обладает. А обладает просто потому, что у него в голове есть мозг, который миллионы лет тренировался решать логические задачи в процессе деятельности.

Мышление древних людей не было логическим, оно было образно-эмоциональным. Поэтому они не могли описывать Вселенную в логических категориях, а вынуждены были персонифицировать природные явления в фигурах богов и описывать природные явления в терминах эмоциональных взаимоотношений между богами. Древние не владели логическим мышлением, оно у них было автоматически-неосознаваемым. Они не могли осознавать сам процесс логических преобразований. Это у них было сверхсознание, Супер-Я по Фрейду. В их Я логические преобразования не проникали, они получали уже готовый результат, не понимая - как они к такому результату пришли. И для того, чтобы у них от этого крыша не поехала, они придумывали постфактум для этого результата эмоциональное обоснование. А вот эмоциональным мышлением древние владели гораздо лучше, чем мы - почитайте того же Фрезера, он пишет, что в древности практически все люди владели эмоциональными преобразованиями. То есть могли в нужный момент, к примеру, произвольно заплакать. Вот попробуйте сейчас, когда читаете это письмо, заплакать. Ничего у Вас не выйдет. Вы утратили способность произвольно оперировать эмоциями. Хотя и можете довольно легко снова научиться - любой артист это делает.

Впервые относительно массовое появление людей с логическим мышлением произошло в Древней Греции. И практически сразу же Аристотель осмыслил процесс логического мышления и сформулировал законы логики. Греки настолько ошалели от открывшихся перспектив, что объявили, что и Бог является логическим мышлением, что ошибочно. Ну а Гегель просто доводит эту ошибку греков до абсолюта.
А вот выйти на более высокий уровень, чем логическое мышление, требует огромных усилий.

Возьмём такую проблему. У нас огромное количество различных политических групп и группочек, отличающихся друг от друга мелкими нюансами своей идеологии. И они между собой спорят, пытаясь логически убедить оппонентов в собственной правоте. Но вся эта деятельность на протяжении последних 30 лет уходит в песок. Никого переубедить невозможно, не удаётся. Более того, то и принципиально невозможно. Логическими аргументами невозможно заставить человека изменить свою политическую позицию. Поскольку эта позиция формируется до логики с помощью не логического, а буддхиального мышления, которым человек обладает, но не владеет. Это мышление у современного человека полностью непроизвольно. И индивидуум уже в готовом виде получает свою политическую позицию от своего Супер-Я, но не может никому (и себе в том числе) объяснить - почему он такую позицию занял. Да вот, собственно, я это уже описывал: Мальцев А. Пределы возможного идеологического сдвига // Мальцев А. Либеральные маркеры (9 июня 2022 г.) URL: http://mrija2.narod.ru/sdpr461.html#03

Насколько я могу судить, в настоящий момент происходит относительно массовый переход от логического к каузальному мышлению.

--
С уважением,
Andrew A. Mal'tsev

87. Мальцев Андрей 3 октября в 11:05

На письмо №84

Не факт, что у табуретки нет самосознания. Мистики утверждают, что есть. Что после смерти мы можем реинкарнировать в табуретку. Хотя мне лично это кажется сомнительным.

--
С уважением,
Andrew A. Mal'tsev

88. Мальцев Андрей 3 октября в 11:48

с. Разум
§ 438
В-себе-и-для-себя-сущая истина, которая есть разум, представляет собой простое тождество субъективности понятия с его объективностью и всеобщностью. Всеобщность разума имеет поэтому в равной мере значение объекта, только данного в сознании как таковом, и объекта самого по себе всеобщего, проникающего собою «я» и его объемлющего, т. е. значение чистого «я», чистой формы, вызвышающейся над объектом и его в самой себе объемлющей.
(с.250)

Если разумный индивид составит себе логическое представление об каком-либо объекте (внешнем для него субъекте), то наступит тождество объекта и субъекта, то есть истина. Это никак не объективный идеализм. Это какая-то странная форма субъективного идеализма.

--
С уважением,
Andrew A. Mal'tsev

89. Мальцев Андрей 3 октября в 12:10

с
психология
Дух
§ 440
Дух определил себя как истину души и сознания: души как простой непосредственной тотальности, сознания же как знания, которое, как бесконечная форма, не ограничено содержанием сознания, не находится в отношении к нему как к предмету, но представляет собой знание субстанциальной — не субъективной и не объективной — тотальности. Дух начинается поэтому только со своего собственного бытия и имеет отношение только к своим же собственным определениям.
(с.251)

Это точно субъективный идеализм.

Свободный дух, или дух как таковой, есть разум, как он разделяется, с одной стороны, на чи¬стую, бесконечную форму, на беспредельное знание, а с другой — на тождественный с этим знанием объект.
(с. 250)

Свободный дух есть разум - опять Гегель не поднимается выше логического мышления.
С какой стороны разум индивидуума есть бьесконечная форма и беспредельное знание?

Душа конечна, поскольку она определена непосредственно, природой. Сознание конечно, поскольку оно имеет предмет. Дух конечен, поскольку в своем знании он имеет, правда, уже не предмет, но определенность, именно в силу своей непосредственности, или — что то же самое — вследствие того, что он субъективен, или есть понятие. При этом безразлично, что определяется как его понятие и что — как его реальность. Если абсолютно бесконечный, объективный разум взять как его понятие, то реальность будет знанием, или интеллигенцией или если знание взять как понятие, то его реальность будет этим разумом, и реализация знания будет состоять в том, чтобы усвоить разум себе.
(с.253)

Душа конечна. Сознание тоже конечно. Дух тоже конечен, но он уже не объект, а субъект. Неважно, что брать как понятие духа, а что как реальность - Гегель вводит их взаимозаменяемость. Если же взять разум как понятие, тогда реальность будет знанием, интеллигенцией. Проводим взаимозаменяемость. Реальность становится разумом - этот разум необходимо усвоить. Вся конструкция Гегеля покоится на индивидуальном духе - это субъективный идеализм. Вот Гегель продолжает:

Конечность духа следует поэтому полагать в том, что знание не овладевает в-себе-и-для-себя-бытием своего разума, или в такой же мере в том, что разум не может довести себя в знании до полного своего обнаружения. Разум лишь постольку бесконечная свобода, поскольку он свобода абсолютная, поэтому он предпосылает себя своему знанию и этим себя ограничивает, и в то же время он есть вечное движение, направленное к тому, чтобы снять эту непосредственность, самого себя понимать и быть знанием разума.
(с. 253)

То есть пока дух не овладел знанием, он конечен. Потенциально-то он бесконечная свобода. Но эту непосредственность надо снять, необходимость познать, чем стать знанием разума, то есть свободным. Но тут надо учитывать, что гегелевское определение свободы даёт не физическую, а лишь духовную свободу. То есть вот это достижение свободы будет не достижением свободы как таковой, а просто индивидуум, зажатый в физическом теле, в несвободе, получит при этом духовную свободу, то есть ощущение свободы. Вот сравните:

«человек действительно свободен /…/ вследствие силы своего характера, благодаря образованию, философии (мудрец свободен, будучи рабом и в цепях)»
(С.324).

--
С уважением,
Andrew A. Mal'tsev

90. Мальцев Андрей 3 октября в 12:59

Мы познали его (свободный дух - А.М.) как знание разума. Именно потому, что он таков, что он имеет своим предметом разумное, он должен быть обозначен как бесконечное для-себя-бытие субъективности. К понятию духа относится поэтому то, что в нем абсолютное единство субъективного и объективного существует не только в себе, но и для себя, и есть, следовательно, предмет знания.
(с. 254)

Как свобода у Гегеля не абсолютна, а только духовная, так и эта бесконечность духа есть внутренняя для индивидуума бесконечность. Индивидуум об этом знает. Что же касается внешней для индивидуума бесконечности, то Гегель таким вопросом вообще не заморачивается, а просто постулирует инверсию.
Как поймать льва в пустыне?
Метод математика.
Садимся в пустыне. Строим вокруг себя забор. Проводим инверсию.
Теперь мы снаружи забора, а лев внутри.

Ведь священным может быть названо только то, что разумно и знает о разумном.
(с. 254)

Аргумент из серии. Бог бесконечен, поскольку мы мыслим Его вездесущим.

По отношению к содержанию ощущения и природных вещей бесконечность существует поэтому лишь как нечто формальное, абстрактное. Напротив, дух, соответственно своему понятию, или своей истине, бесконечен или вечен в том конкретном и реальном смысле, что он в своем различии остается абсолютно тождественным с самим собой. Вот почему на дух следует смотреть как на подобие бога, как на божественное в человеке.
(с.254)

Ага. Природа бесконечна только формально. Дух же бесконечен конкретно, поскольку таково его понятие. Ну-ну. Удивительное словоблудие.

Поэтому разговоры о пределах разума еще более нелепы, чем разговоры о деревянном железе. Это сам бесконечный дух предпосылает себя самому себе в качестве души, как и в качестве сознания, и тем самым делает себя конечным; но он же сам в такой же мере и полагает как снятое это, им самим сделанное, предположение — эту конечность,
(с.254)

Разговоры о пределах разума нелепы, поскольку мы мыслим его бесконечным. Следовательно, он не может быть конечным. Логическое кольцо.
Это что же - два столетия никто не замечал этих логических колец? С какой стати имеется такой пиетет к Гегелю?

Существование духа, знание, есть абсолютная форма,— т. е. форма, имеющая в самой себе содержание,— или существующее в качестве понятия понятие, самому себе сообщающее свою реальность. То обстоятельство, что содержание или предмет есть нечто данное знанию, приходящее к нему извне, есть поэтому лишь видимость, посредством снятия которой дух раскрывается как то, что он есть в себе, — именно как абсолютное самоопределение, бесконечная отрицательность того, что внешне и ему, и самому себе, как нечто идеальное, порождающее из себя всю реальность.
(с.257)

Существование духа - знание, понятие, то есть опять логическое знание. Ментальный уровень. Предмет приходит к знанию извне - лишь видимость. Дух есть абсолютное самоопределение, порождающее из себя всю реальность, но поскольку это тут индивидуальный, а не всемирный дух, то это не объективный, а субъективный идеализм. А за объективный идеализм это вот всё Гегель выдал, выдвинув утверждение, что как только индивидуальный дух формирует в себе объективное знание об окружающем, то он становится объективным духом - с какой стати?

Путь духа состоит поэтому в том, чтобы быть:
a) теоретическим — иметь дело с разумным как со своей непосредственной определенностью и это разумное полагать теперь как свое; или освобождать знание от его предпосылки и тем самым от его абстракции и делать определенность субъективной. Поскольку определенность полагается как его собственная,— знание, следовательно, как в самом себе в-себе-и-для-себя-определенное, и тем самым как свободная интеллигенция, постольку знание есть
b) воля, практический дух, который первоначально точно так же формален, обладает содержанием только как своим, непосредственно хочет и освобождает свое определение воли от ее субъективности как односторонней формы своего содержания, так что этот дух
c) как свободный дух становится для себя предметным, таким, в котором снята всякая удвоенная односторонность.
(с. 258)

Путь духа состоит в том, что он теоретический, то есть познающий, то есть интеллигенция. Затем он становится волей, практическим духом, но поскольку он уже обладает знанием, то становится свободным духом, воле которого нет внешних пределов, поскольку он уже изучил пределы, то есть эти пределы стали уже внутренними, соответственно, он ничего и не желает, что выходит за пределы. Создаётся видимость беспредельного духа.

Теоретический и практический дух взаимно восполняют друг друга именно потому, что они в указанном смысле отличны друг от друга. Это различие не является, однако, абсолютным, ибо и теоретический дух имеет дело со своими собственными определениями, с мыслями; и, наоборот, цели разумной воли не суть что-либо принадлежащее особеному субъекту, но нечто в-себе-и-для-себя-сущее. Оба способа проявления духа суть формы разума; ибо как в теоретическом, так и в практическом духе — хотя и различными путями — порождается то, в чем состоит разум,— единство субъективного и объективного.
(с.259)

Вот-вот. Цели разумной воли это нечто в-себе-и-для-себя-сущее.

Как теоретический, так и практический дух находятся еще в сфере субъективного духа вообще. Их нельзя различать друг от друга как пассивный и активный дух. Субъективный дух есть дух порождающий; но его продукты формальны. Рассматриваемый с внутренней стороны продукт теоретического духа есть только его идеальный мир и достижение им абстрактного самоопределения в себе. Правда, практический дух имеет дело только с самоопределениями, со своим собственным, но также еще формальным материалом, следовательно, с ограниченным содержанием, которое сам он и наделяет формой всеобщности. Рассматриваемые с внешней стороны его продукты,— поскольку субъективный дух есть единство души и сознания и тем самым сущая, сразу и антропологическая, и соответствующая сознанию реальность, — в теоретической области представляют собой слово, a в практической (еще не действие и не поступок) — наслаждение
(с. 259-260)

Подчеркнём - тут рассматривается именно субъективный дух. Этот практический дух сам наделяет свои представления формой всеобщности. Эта реальность соответствует сознанию - это не объективный, а субъективный идеализм.

Только душа пассивна, свободный дух по существу активен, производителен. Поэтому ошибаются, когда иногда различают теоретический дух от практического по тому признаку, что первый обозначают как нечто пассивное, а последний, напротив, как нечто активное. По внешнему виду различие это в известном смысле, несомненно, правильно. Теоретический дух, по-видимому, только воспринимает то, что наличествует, тогда как практический дух должен создать нечто такое, чего внешне еще нет налицо.
(с. 260)

Теоретический дух познаёт, затем практический дух создаёт. Оба эти духа - составные части индивидуального духа. Это не объективный, а субъективный идеализм.
Интересно, что по сути тут Гегель правильно описывает явления, хотя и в рамках довольно странной системы категорий. Можно предположить, что Гегель сам для себя открыл возможность трансерфинга реальности? Тогда его определение свободы есть просто введение принципа недеяния. Поскольку, если не желать ничего, что объективно невозможно, то отпадает волевое давление на Вселенную. Интересно - Гегель формировал сам для себя поток событий?

Однако на самом деле, как это уже было указано в прибавлении к § 442, теоретический дух не есть только пассивное принятие в себя чего-то другого, некоторого данного объекта, но он обнаруживает свою активность тем, что переводит разумное в себе содержание предмета из формы внешности и единичности в форму разума.
(с. 260-261)

Тем не менее, это не отменяет того факта, что построенная Гегелем система полность ошибочна. Самый верхний уровень бытия духа по Гегелю - разум, то есть логика, то есть Гегель фактически обрезает все более тонкие, чем ментальный слой, формы бытия. Это редукция. Жуткая редукция.

--
С уважением,
Andrew A. Mal'tsev

91. Мальцев Андрей 3 октября в 14:06

а. Теоретический дух
§ 445
Интеллигенция находит себя определенной; это есть ее видимость, из которой она исходит в своей непосредственности. Но и в качестве знания она состоит в том, чтобы найденное полагать как свое собственное. Ее деятельность имеет дело с пустой формой, с тем чтобы найти разум; ее целью является то, чтобы ее понятие было для нее, т. е. чтобы она была разумом для себя, благодаря чему и содержание сразу становится для нее разумным. Эта деятельность есть познавание.
(с. 262)

Перенесение разума из субъекта на объект. Если субъект разумен, следовательно и объект разумен.

Но познание является истинным именно постольку, поскольку интеллигенция его осуществляет, т. е. полагает для себя его понятие.
(с. 264)

И в результате такого перенесения разума на объект, познание становится истинным.

интеллигенция, напротив, положена как та форма духа, в которой сам он изменяет предмет и посредством его развития развивает и себя самого дальше в направлении к истине. Интеллигенция, превращая предмет из внешнего во внутренний, и самое себя делает внутренней. Эти два факта — превращение предмета во внутренний предмет и сосредоточение духа в самом себе — есть одно и то же.
(с. 266)

То есть, когда объект превращается во внутренний, дух этого предмета сосредотачивается в субъекте. Но Гегель тут под духом предмета понимает его логическое описание. Вот далее:

Для удобства обозрения мы заранее наметим теперь формальный ход развития интеллигенции до познания. Ход этот таков: первоначально интеллигенция имеет непосредственный объект; далее, во-вторых, некоторый в самое себя рефлектированный, приобретший внутренний характер материал; наконец, в-третьих, некоторый столь же субъективный, сколь и объективный, предмет. Так возникают три ступени:
а) знание, относящееся к непосредственно единичному объекту, имеющее как бы материальный характер,— или созерцание;
β) интеллигенция, которая перестает относиться к единичности объекта, сосредоточивается в самой себе и относит объект к всеобщему, — или представление;
у) интеллигенция, понимающая конкретно-всеобщее предметов, или мышление, в том определенном смысле, что то, что мы мыслим, также и есть,— имеет также объективность.

α) Ступень созерцания, непосредственного познания, или сознания, положенного с определением разумности и проникнутого достоверностью духа, в свою очередь распадается на три подразделения:
1) интеллигенция начинает здесь с ощущения непосредственного материала;
2) развивается затем далее до внимания, столь же отделяющего от себя объект, сколь и фиксирующего его,
3) и на этом пути становится подлинным созерцанием, полагающим объект как нечто самому себе внешнее.

β) Что касается второй главной ступени интеллигенции — представления, то она включает в себя три ступени:
αα) воспоминание,
ββ) силу воображения,
γγ) память.

у) Наконец, третья главная ступень в этой области, мышление, имеет своим содержанием:
1) рассудок,
2) суждение и
3) разум.
(с. 267-268)

Итак, интеллигенция заканчивается разумом, то есть ментально-логическим описанием действительности.

--
С уважением,
Andrew A. Mal'tsev

92. Мальцев Андрей 3 октября в 14:52

а) Созерцание
§ 446
Дух, который в качестве души определен чертами природы, в качестве сознания существует в отношении к этой определенности как к внешнему объекту,— а как интеллигенция сам себя находит так определенным, — есть 1) смутное движение в самом себе, в котором он для самого себя является как бы вещественным и обладает всем материалом своего знания. Вследствие непосредственности, в которой он, таким образом, первоначально существует, он есть безусловно только как единичный, в обыденном смысле этого слова, субъективный дух и потому проявляется как чувствующий.
(с. 268)

Дух обладает всем материалом своего знания. Знания о чём-то внешнем. Затем он на этом основании будет объявлен истинным. Где доказательство, что это знание является исчерпывающим?

В отношении содержания обычный предрассудок состоит в том, будто в чувстве больше содержания, чем в мышлении; в особенности решительно утверждают это о моральном и религиозном чувстве. Материал, которым дух является для себя как чувствующий, получил здесь значение в-себе-и-для-себя-сущей определенности разума; поэтому всякое разумное и, говоря определеннее, так же и всякое духовное содержание входит в область чувства.
(с.269)

Вот как раз хороший пример. В чувстве больше содержания, чем в мышлении. Особенно в моральном и религиозном чувстве. Вполне понятно почему - и мораль и религия должны описываться в буддхиальных терминах. Описание их в логических терминах принципиально неполно. Человек (массовый) в настоящее время, тем более во времена Гегеля, буддхиальным мышлением не обладал, точка сборки только в виде исключения иногда попадала в буддхиальное тело, причем, попадала непроизвольно. Соответственно, индивидуум мог получать информацию и о морали, и о религии лишь от своего Супер-Я, не имея возможность произвольно оперировать и влиять на получение такой информации. Отсюда и утверждение, что в чувстве больше содержания, чем в мысли. Гегель же обрезает все духовные тела человека и объявляет высшей формой духовности логически-ментальную. И Гегель даже предлагает игнорировать всех, кто поднимает эту проблему. Ловкий ход - если кто противоречит Гегелю, то он сам дурак:

Если кто-либо по поводу чего-либо ссылается не на природу или понятие предмета, или по крайней мере на основания — на рассудочную всеобщность, но на свое чувство, то ничего другого не остается, как предоставить его самому себе, ибо вследствие этого он отказывается от общения на основе разумности и замыкается в свою субъективность — в круг своих частных интересов.
(с. 270)

Образованный человек чувствует глубже, чем необразованный, предмет своих ощущений, так как он рассматривает его со всех открывающихся при этом точек зрения, и в то же время он превосходит необразованного властью над своим чувством, ибо он вращается преимущественно в стихии разумного мышления, возвышающейся над всякой ограниченностью ощущения.
(с. 273)

А Гегель-то, оказывается, порядочный сноб.

Деятельность созерцания приводит, таким образом, вообще к некоторому отстранению ощущения от нас — к преобразованию содержания ощущения в объект, существующий вне нас. Этим изменением содержание ощущения не меняется; напротив, здесь, в духе, и во внешнем предмете оно одно и то же; так что дух не имеет еще здесь никакого собственно ему присущего содержания, которое он мог бы сравнить с содержанием созерцания. Таким образом, то, что осуществляется посредством созерцания, есть только преобразование формы внутреннего в форму внешнего. Это составляет первый, сам по себе еще формальный, способ, каким интеллигенция становится определяющей
(с. 274-275)

Наше внутреннее представление об объекте отстраняется от нас и далее приписывается уже самому объекту. И эта интеллигенция становится определяющей.

3) Интеллигенция в качестве этого конкретного единства обоих моментов, и притом определенная так, чтобы в этом внешне сущем материале быть обращенной в себя (in sich erinnert) и в своем обращении в себя быть погруженной в бытие вне себя, есть созерцание
(с. 276)

Далее, что касается отношения созерцания к сознанию, то об этом нужно заметить следующее. В самом широком смысле слова можно было бы, конечно, уже и рассмотренному в § 418 непосредственному, или чувственному, сознанию дать название созерцания. Но если это название — как это и должно быть, согласно здравому смыслу,— взять в его собственном значении, то надо провести существенное различение между упомянутым сознанием и созерцанием, состоящее в том, что первое в своей собственной непосредственной, совершенно абстрактной достоверности относится к непосредственной, распадающейся на многообразные стороны единичности объекта, тогда как созерцание есть исполненное достоверности разума сознание, предмет которого имеет назначение быть чем-то разумным, следовательно, не единичным, распадающимся на многообразие сторон, но тотальностью, крепко сдерживаемой связью полноты определений.
/.../
Одухотворенное, истинное созерцание, напротив, схватывает субстанцию предмета во всей ее полноте.
/.../
Для этого требуется, чтобы человек устанавливал свое отношение к предмету, исходя из своего духа, сердца и чувства, коротко говоря, из всего своего существа, чтобы он стоял в центре самого предмета и давал бы ему раскрывать себя. Только в том случае, если созерцание субстанции предмета прочно лежит в основании мышления о нем, можно — не покидая почвы истины — продвигаться далее к рассмотрению особенного, коренящегося в этой субстанции, но в отрыве от нее превращающегося в пустословие.
(с. 277)

Одухотворенное сознание схватывает предмет во всей его полноте. Вопрос исчерпывающего понимания предмета, таким образом, отпадает. Только если созерцание предмета лежит в основании мышления можно избежать пустословия.

Необходимость все же выйти за пределы чистого созерцания заключается в том, что интеллигенция по самому своему понятию есть познание,— созерцание же, напротив, не есть еще познающее знание, потому что, как таковое, оно не достигает имманентного развития субстанции предмета, но скорее ограничивается постижением неразвитой субстанции, окруженной еще побочными моментами внешнего и случайного. Созерцание есть поэтому только начало познания.
(с. 278)

На стадии чистого созерцания мы находимся вне себя — в пространственности и во временности, этих обеих формах внеположности. Интеллигенция погружена здесь во внешний материал, составляет с ним одно и не имеет никакого другого содержания, кроме содержания созерцаемого объекта. Поэтому в созерцании мы можем стать крайне несвободными.
(с.279)

--
С уважением,
Andrew A. Mal'tsev

93. Генрих Минаков 3 октября в 17:23

На письмо №92

Гегель не сноб, он понял, что остановка на стадии ощущения или чувства- это такое ограничение, которое не даёт адекватного знания предмета, без мышления человек не может существовать. Поэтому нынешний "тренд" на отказ даже от рассудочного мышления- это путь к катастрофе цивилизации. Гегель не справился с задачей, им поставленной. Он считал, что содержание религии и философии одно и то же, только в религии оно в форме представления, а в философии - в форме понятия (в бога мало верить, бога надо мыслить), Только выразить это содержание в форме понятия он не смог, и поэтому его нельзя считать "полноценным" философом, он одной ногой стоял в религии, и это наложило отпечаток на всё его теоретизирование.

94. Мальцев Андрей 3 октября в 21:14

Тем не менее, снобом он был. Да ещё и немецким националистом. Просто у него это не очень отчетливо проявлялось - всё-таки культура сказывается.

Так ведь он же поставил перед собой невыполнимую задачу - в рамках логического мышления дать исчерпывающее описание Вселенной. Эта задача принципиально нерешаема. Вот в современной физике для её решения приходится изворачиваться в принципе дополнителности Бора. То есть невозможна модель, исчерпывающе описывающая явления. Поэтому строят набор моделей - главное, чтобы этот набор описывал ситуацию уже полностью. Неважно, что эти модели друг другу противоречат. В каждом случае мы будем использовать ту модель, что для этого частного случая работает. Вот сегодня это так.

Гегель же жил двести лет назад и пытался дать описание в рамках одной модели.

Ну а кроме этого у него вольно или невольно получилось решение одной вредной задачи - он обрезал представление о Боге. Обрезал три высших слоя Бытия - каузальный, буддхиальный и атманический. В результате у Гегеля высший слой Бытия стал ментальным. При этом можно предполагать, что Гегель имел представление об этих слоях. Он там невнятно пишет про эзотерическое и экзотерическое знания. То есть можно предположить, что он сознательно гнал ложную философию - для профанов. Хотя однозначно утверждать нельзя - он же не расшифровал, какое именно эзотерическое знание у него было.

Ну и да - факт, что его философия довольно материалистична. Настолько, что я стал сомневаться, что это у него объективный идеализм. Так что переход Маркса к материализму вполне понятен. Да и истоки трудовой теории стоимости Маркса тоже проглядывают у Гегеля.

Но в конце он всё-таки свернул на объективный идеализм. Хотя Мировой дух у него остаётся за пределами рассмотрения. Вернее, надо полагать, что он пытался дать описание творения Мира Объективным духом во втором томе. Но поскольку он не владел синхронной с ним физикой, то во втором томе у него полная каша, которую без смеха читать невозможно. Соответственно, у меня возникло ощущение, что Гегель даёт вариант субъективного идеализма - развитие конечного субъективного духа до осознания себя мировым духом. С тем же успехом это можно обозначить как развитие конечного человека до сверхчеловека - интересно, насколько этим вдохновлялся Ницше?

--
С уважением,
Andrew A. Mal'tsev

95. Генрих Минаков 3 октября в 21:28

Коль модели противоречат друг другу, то это показатель недоразвитости теории в физике. Первым философом "полноценным" был Фейербах, поскольку он пришёл к выводу, что истина теологии - антропология, он начал выражать содержание в понятиях, избавляться от представлений, присущих религии.

96. Мальцев Андрей 3 октября в 21:44

β) Представление
§ 451
Представление как внутренне усвоенное (erinnerte) созерцание есть нечто среднее между интеллигенцией, поскольку она находит себя непосредственно определенной, и ею же в ее свободе, т. е. мышлением. Представление есть непосредственная принадлежность (Ihrige) интеллигенции, еще отмеченная односторонней субъективностью, поскольку именно эта ее принадлежность еще обусловлена непосредственностью, но есть еще бытие само по себе. Путь интеллигенции в представлении состоит в том, чтобы непосредственность сделать внутренней, себя в себе положить созерцающей, а также снять субъективность внутреннего, в нем самом его же сделать себе чуждым, и в его собственной внешности быть в самой себе. Поскольку, однако, деятельность представления начинается с созерцания и сего уже преднайденного материала, постольку эта деятельность еще носит на себе черты этого различия, и ее конкретные порождения в ней есть еще синтезы, только в мышлении превращающиеся в конкретную имманентность понятия.
(с. 280)

Представление как этап развития.

Ступени этого развития, для облегчения их обозрения, мы обозначим здесь уже заранее в общей форме.
αα) Первую из этих ступеней мы называем припоминанием (Erinnerung) в собственном смысле этого слова,
/.../
ßß) Вторая ступень в этой сфере есть сила воображения. Здесь вступает в силу противоположность между моим субъективным или представленным содержанием и содержанием предмета в созерцании.
/.../
уу) Память есть третья ступень представления. Здесь, с одной стороны, знак припоминается, принимается в интеллигенцию, с другой стороны, этой последней именно поэтому дается форма чего-то внешнего, механического,— и на этом пути порождается единство субъективного и объективного, образующее переход к мышлению как таковому.
(с. 281-282)

аа) Припоминание
§ 452
В качестве созерцания, первоначально имеющего характер припоминания, интеллигенция полагает содержание чувства в свое внутреннее, в свои собственные пространство и время.
(с. 282)

§ 453
2) Образ сам по себе есть нечто преходящее, и интеллигенция сама в качестве внимания есть время и пространство, «когда» и «где» этого образа. Но интеллигенция не есть только сознание и наличное бытие, но как таковая она есть субъект и в-себе своих определений. Так, получив в интеллигенции внутренний характер, образ оказывается сохраненным бессознательно, не существуя уже более как образ.
(с. 283)

Везде речь идёт об интеллигенции, то есть о работе ментально-логического аппарата.

§ 454
3) Такой абстрактно сохраненный образ нуждается для своего наличного бытия и в некотором налично дан¬ном созерцании; так называемое припоминание в собственном смысле слова есть отнесение образа к созерцанию,
(с. 284)
Этот синтез внутреннего образа с ушедшим внутрь наличным бытием и есть в собственном смысле слова представление, поскольку внутренняя сторона образа имеет назначение быть поставленной перед интеллигенцией, чтобы и в ней получить свое наличное бытие.
(с. 285)

Работа интеллигенции.

ßß) Сила воображения
§ 455
1) Деятельная в этом своем владении интеллигенция есть воспроизводящая сила воображения, заставляющая образы подниматься на поверхность сознания из собственного внутреннего существа «я», которое и является, таким образом, господствующей над ними силой. Образы в первую очередь относятся к внешнему, непосредственному пространству и времени, вместе с которыми они и сохраняются.
(с. 286)

Работа интеллигенции.

Абстракцию, имеющую место в представляющей деятельности, благодаря чему и порождаются всеобщие представления (представления как таковые уже имеют в себе форму всеобщности), часто объясняют как совпадение многих сходных образов и этим путем хотят понять ее. Чтобы это совпадение одного образа с другим не представляло собой совершенной случайности, не было чем-то лишенным понятия, для этого следовало бы допустить силу притяжения между сходными образами или что-либо подобное; эта сила была бы в то же время и отрицательной силой сглаживания того, что в образах еще остается неодинакового. Такой силой в действительности является сама интеллигенция, тождественное с самим собой «я», посредством припоминания непосредственно сообщающая образам их всеобщность и подводящая единичное созерцание под образ, уже сделавшийся внутренним (§ 453).
(с. 287)

Опять интеллигенция.

Сила воображения обладает в самой себе опять-таки тремя формами, в которых и раскрывается. Она вообще есть то, что определяет образы. Первоначально она не делает, однако, ничего иного, как только заставляет образы вступать в сферу наличного бытия. /.../ Во-вторых, сила воображения не только снова вызывает имеющиеся у нее образы, но и относит их друг к другу и, таким образом, поднимает их до всеобщих представлений. /.../ Третья ступень в этой сфере — та, на которой интеллигенция отождествляет свои всеобщие представления с тем, что есть особенного в образе, и тем самым дает им образное наличное бытие. Это чувственное наличное бытие имеет двоякую форму — символа и знака; так что эта третья ступень охватывает символизирующую и означающую фантазию, каковая составляет уже переход к памяти.
(с. 288)

--
С уважением,
Andrew A. Mal'tsev

97. Мальцев Андрей 3 октября в 21:47

На письмо №95

Напротив - в этом заключается сила современной физики. Вы просто не можете этого осознать, поскольку полагаете логику высшей формой мышления, что ошибочно.

Ответьте на простой вопрос - Что есть свет? Частица или волна? Закон исключенного третьего тут не работает.

--
С уважением,
Andrew A. Mal'tsev

98. Генрих Минаков 3 октября в 21:53

Так сначала надо ответить на вопрос о частице или волне чего именно идёт речь?

99. Мальцев Андрей 3 октября в 22:06

уу) Память
§ 461
Память мы рассматриваем в трех формах:
во-первых, (в форме) удерживающей имя;
во-вторых, (в форме) воспроизводящей;
в-третьих, (в форме) механической памяти
(с. 301)

у) Мышление
§ 465
Интеллигенция есть способность узнавания, она познает некоторое созерцание, поскольку это последнее уже раньше ей принадлежало (§ 454),— далее, в имени она познает предмет (§ 462); но при этом ее всеобщее существует для нее в двояком значении — всеобщего как та-кого и всеобщего как непосредственного, или сущего, и тем самым как истинное всеобщее, представляющее собой единство, возвышающееся в качестве такового над своим другим, над бытием. Таким образом, интеллигенция является для себя познающей самое себя; — в себе самой всеобщим: ее продукт, мысль, есть предмет, простое тождество субъективного и объективного; она знает, что то, что мыслится, есть, и что то, что есть, есть постольку, поскольку оно есть мысль (ср. § 5, 21) — есть для себя; мышление интеллигенции состоит в том, чтобы иметь мысли; они существуют как ее содержание и предмет.
(с. 306)

Опять мышление как интеллигенция, то есть ментально-логический аппарат.

Следует, однако, различать при этом, только ли мы существуем как мыслящие, или мы также знаем себя как мыслящих. Первое мы представляем собой при всех обстоятельствах; последнее, напротив, в полной мере имеется лишь тогда, когда мы возвысились до чистого мышления. Это последнее познает, что исключительно оно само — а не ощущение или представление — в состоянии овладеть истиной вещей и что поэтому утверждение Эпикура: ощущаемое есть истинное — должно быть рассматриваемо как совершенное извращение природы духа.
(с. 307)

Чистое мышление тут это исключительно логическое мышление.

До Канта у нас не проводили никакого определенного различия между рассудком и разумом. Если мы не хотим, однако, опуститься до вульгарного сознания, грубо стирающего различные формы чистого мышления, то между рассудком и разумом должно быть установлено то определенное различие, что для последнего предмет есть нечто в-себе-и-для-себя-определенное, есть тождество содержания и формы, всеобщего и особенного,— тогда как для первого — предмет, напротив, распадается на форму и содержание, на всеобщее и особенное, на пустое в-себе и на извне привходящую к нему определенность,— так что, следовательно, в рассудочном мышлении содержание равнодушно к своей форме, тогда как в разумном, или понятийном, познавании содержание из себя самого порождает свою форму
/.../
Однако рассудок может и, наоборот, какому-нибудь одностороннему определению придать форму всеобщности и тем самым превратиться в противоположность здравого человеческого рассудка, одаренного пониманием существенного.
(с. 309)

Надо подчеркнуть, что различие между рассудком и разумом это существенно другое различие, чем между манас и буддхи. В понятии индусов как рассудок, так и разум - это манас. Они не могут подняться выше логического мышления, не могут, тем самым, избежать погружения в майю и обсуждают, осмысливают только лишь иллюзии, а не само Бытиё как таковое.

В этом со своим предметом тождественном мышлении интеллигенция достигает своего завершения, своей цели; ибо отныне она на деле есть то, чем она лишь должна была бы быть в своей непосредственности,— сама себя знающая истина, сам себя познающий разум. Знание составляет теперь субъективность разума, и объективный разум положен теперь как знание. Это взаимное проникновение мыслящей субъективности и объективного разума есть конечный результат развития теоретического духа, проходящего через предшествующие чистому мышлению ступени созерцания и представления,
(с. 310)

Итак, конечный результат развития теоретического духа - логическое мышление.

Интеллигенция, знающая себя как определяющий принцип содержания, которое в такой же мере принадлежит ей, в какой оно определено как сущее, естьволя
/.../
Так как понимающее познание в предмете находится абсолютно у себя самого, то ему надо познать, что его определения суть определения предмета и что, наоборот, объективно значимые, сущие определения суть его определения. Через [приобретение] этого внутреннего характера,— через это вхождение-в-себя интеллигенции, последняя становится волей. Для обыкновенного сознания этого перехода, конечно, нет; напротив, для представления мышление и воля разобщаются. В действительности же, как мы только что видели, мышление само себя определяет к воле, и первое остается субстанцией последней; так что без мышления не может быть никакой воли, и самый необразованный человек также только настолько является волевым, насколько он мыслит,— наоборот, животное, именно потому, что оно не мыслит, не может иметь и никакой воли.
(с.311)

Воля и логическое мышление это разные, хотя и связанные явления. Утверждение, что у животных нет никакой воли, совершенно ошибочно.

--
С уважением,
Andrew A. Mal'tsev

100. Мальцев Андрей 3 октября в 22:08

На письмо №98

Света.
Поток света длиной волны, скажем, 540 нм. Что это? Поток частиц или волна?

--
С уважением,
Andrew A. Mal'tsev

101. Мальцев Андрей 3 октября в 22:22

b, Практический дух
§ 469
Дух как воля знает себя как заключающий себя в самом себе и себя из себя наполняющий. Это наполненное для-себя-бытие, или единичность, составляет сторону существования или реальность идеи духа; в качестве воли дух вступает в действительность, в качестве знания он находится на почве всеобщности понятия. Как самой себе дающая содержание, воля есть у себя, свободна вообще; это ее определенное понятие.
(с. 311)
Это понятие — свобода — в сущности имеет значение только как мышление; путь, по которому воля превращает себя в объективный дух, состоит в том, чтобы поднять себя до мыслящей воли, дать себе такое содержание, которое она может иметь лишь как сама себя мыслящая.
(с.312)

В любом случае, не обращая внимания на волю, дух поднимается до логического мышления. И только. На 312-313 стр. изображается ход развития практического духа.

--
С уважением,
Andrew A. Mal'tsev

102. Генрих Минаков 3 октября в 22:44

На письмо №100

Судя по первому предложению "поток света длиной волны"- речь идёт о волне. Но в выражении допустим "свет- это волна" не хватает ещё дополнения, это волна чего или в чём? Звук -это волна воздуха. Вообще в физике настолько привычно находиться на уровне представления, что мышление там прекращается. Это так же как в буржуазной политэкономии привычно останавливаться и удовлетворяться фетишами "товар" , "прибыль", "капитал" и т.д.

103. Генрих Минаков 3 октября в 23:08

На письмо №101

Мышление само себя определяет к воле, первое остаётся субстанцией последнего- вот в этом суждении Гегеля заключается его идеализм, объективный идеализм, поскольку он имеет ввиду некое "самостоятельное" мышление, ни от чего не зависящее.

104. Генрих Минаков 3 октября в 23:11

На письмо Волкова 3 октября 22:04

Электроны точно к этому "дуализму" не имеют отношения, поскольку речь идёт там о "волнах" вероятности.

105. Мальцев Андрей 4 октября в 10:10

На письмо №102

Ответ волна неверен.

Правильный ответ - встречный вопрос: А что мы измеряем? Фотоэффект или дифракцию? И вот уже с опорой на ответ на этот встречный вопрос можно дать ответ - волна или поток частиц.

--
С уважением,
Andrew A. Mal'tsev

106. Мальцев Андрей 4 октября в 10:22

На письмо №103

Идеализм-то да. Но вот объективный или субъективный - это ещё вопрос.

Вот его третий том Энциклопедии - Философия духа. Там на 381 странице обсуждается как индивидуальный дух развивается. И вот это мышление, что само себя определяет к воле, это у Гегеля не мышление вообще, а мышление индивидуального духа. Это субъективный идеализм. И только на последних 30 страницах идёт какое-то обсуждение Абсолютного духа из которых можно заключить, что это всё-таки объективный идеализм.

Дело, вероятно, может спасти второй том Энциклопедии - Философия природы. Где Гегель пытался описать как понятие реализуется в природе. Но второй том без смеха читать невозможно - такую ахинею там Гегель нёс.

--
С уважением,
Andrew A. Mal'tsev

107. Мальцев Андрей 4 октября в 10:52

На письмо №104

Это не так. Электроны имеют прямое отношение к этому дуализму, поскольку иногда ведут себя как волна. Строго говоря и Вы сами, вероятно, при каких-то условиях могли бы в этот дуализм попасть, то есть начать вести себя как волна. Просто энергия такой волны будет огромная, соответственно, длина волны микроскопическая, вероятно даже надо говорить наноскопическая или пиктоскопическая, или даже йоктоскопическая. И тут надо смотреть - возможно ли вообще такое измерение пространства. Одно время обсуждалось - квантовано ли пространство или представляет собой континуум. То есть возможно неправомерно говорить о длине волны, меньшей какого-то минимального уровня.

--
С уважением,
Andrew A. Mal'tsev

108. Мальцев Андрей 4 октября в 11:21

На письмо №102

Что же до Вашего дополнения - волна в чём? - то это у Вас просто отсутствие привычки мыслить как в физике. В чём волна? Ни в чём. Просто волна. Волна как таковая без субстанции.

Это Вы требуете, чтобы обязательно была субстанция. Это Ваше требование. А Природа Вам предлагает волну без субстанции. И Вы должны с этим смириться, взять как аксиому и далее строить рассуждения, исходя из наличия волны без субстанции.

Мышление в физике прекращается? Прекращается тот тип мышления, что был в XIX веке и ранее. Но этот тип мышления отброшен как архаика. Это очень ясно видно, например, по Диалектике природы Энгельса. Там он как-то наезжает на физиков, которые измеряют вес невесомых материй и вводят этот вес в формулы. Если хотите точную цитату, то вот здесь. То есть Энгельс просто не может себе представить невесомую материю, вес которой можно было бы измерять. Я и говорю - физику Энгельс вообще не понял. В принципе не понял. (В скобках заметим, что он изучал физику самостоятельно, а не на факультете университета. То есть изучал так же, как, к примеру, изучают философию - читая книги. Но так физику изучить невозможно. Кроме книг обязательно надо решать задачи, чего Энгельс, надо полагать, не делал, и выполнять лабораторные работы, чего он очевидно не делал - где у него дома лаборатория? Одного чтения теории недостаточно. Любой экзамен начинается с решения задачи. И если задача не решена, то экзамен просто не принимается - никого не интересует, что студент может/не-может ответить на теоретический вопрос. Решение задачи первично.) А раз так, то гносеология, которую Энгельс пытается предлагать в Диалектике Природы - ничтожна.

Это все довольно сходно с тем, что диалектики накрутили вокруг дифференциального исчисления. Там тоже бесконечно малая величина. Никаких противоречий там нет на самом деле. Так что диалектике негде развернуться.

--
С уважением,
Andrew A. Mal'tsev

109. Мальцев Андрей 4 октября в 11:59

а) Практическое чувство
§ 471

Для рассудка трудность состоит в том, чтобы освободиться от того разделения, которое он однажды по своему произволу допустил между душевными способностями, чувством и мыслящим духом, и прийти к представлению, что в человеке существует только один-единый разум в чувстве, воле и мышлении. В связи с этим наталкиваются на трудность в том, что идеи, принадлежащие исключительно мыслящему духу,— бог, право, нравственность,— могут быть также предметом чувства. Но чувство есть не что иное, как форма непосредственной своеобразной единичности субъекта, в которую может быть вложено как только что упомянутое содержание, так и всякое другое объективное содержание, которому сознание также приписывает предметность.
(с.314-315)

Гегель совершает ошибку, смешивая чувства, волю и мышление. В терминах Кастанеды в этих трёх случаях точка сборки находится в разных местах (в разных телах). При мышлении - в ментальном теле. Когда мы испытываем эмоции - в астральном теле. Если чувство религиозное, то в буддхиальном или атманическом теле. Когда мы проявляем волю, то, как я понимаю, наше внимание должно концентрироваться в манипуре, независимо от того, в каком теле находится точка сборки. Гегель же мало того, что отождествляет все эти состояния, так он ещё и обрезает все более тонкие, чем ментальное, тела.

С другой стороны, весьма сомнительно и даже, более того, неправильно придерживаться чувства и сердца вопреки разумности мысли — права, долга, закона,— потому что то, чем чувство и сердце обладают в большей мере, чем разумность мысли, есть только особая субъективность, только нечто суетное и произвольное.
(с. 315)

Это уже какой-то ментально-логический фетишизм.

§ 472
Практическое чувство содержит в себе долженствование, свое самоопределение как в себе сущее, отнесенное к сущей единичности, которая имеет значение лишь в своей соразмерности с упомянутым самоопределением. Так как обоим в этой их непосредственности недостает еще объективного определения, то это отношение потребности к наличному бытию есть совершенно субъективное и поверхностное чувство приятного или неприятного. Примечание. Удовольствие, радость, боль и т. д., стыд, раскаяние, удовлетворение и т. д. представляют собой частично только видоизменения формального практического чувства вообще, частично же отличаются друг от друга по своему содержанию, составляющему определенность долженствования. Знаменитый вопрос о первоисточнике зла в мире возникает — по крайней мере поскольку под злом понимаются ближайшим образом неприятное и боль — на этой стадии формального практического. Зло есть не что иное, как несоответствие между бытием и долженствованием. Это долженствование имеет много значений, и так как случайные цели равным образом имеют форму должного, то их бесконечно много.
(с. 315-316)

Чувство приятного и неприятного. Поскольку современный человек не обладает произвольным буддхиальным и атманическим мышлением, то результат работы нашего мозга с точкой сборки в этих телах (результат работы нашего Супер-Я) не может в полной мере (детально) осознаваться нами. Мы получаем этот результат в виде неясного ощущения приятного/неприятного. И только так можем делать заключения - что именно по данному вопросу думает наше Супер-Я.
Первоисточник зла. Довольно часто зло в нашей жизни является следствием наших же желаний. То есть в этом случае первоисточником мы сами и являемся. Это когда мы чего-то желаем, не представляя себе в полной мере побочных последствий. Довольно часто в нашей жизни реализуются наши страхи - знаменитый Закон подлости. В этом случае первоисточником опять же являемся мы сами. Однако Гегель тут пытается заболтать вопрос о Зле как таковом, то есть о зле, обладающем сознанием и субъективной волей. Для объективного идеалиста довольно странная позиция, заставляющая предполагать, что Гегель сам является "иностранным агентом", как сегодня любят определять. Если уж мы пишем в рамках объективного идеализма, то стоило бы описать и эту сторону Бытия. Для интересующихся этим вопросом, я их отсылаю к фундаментальному труду
Андреев Д.Л. Роза Мира. М.: Иной Мир, 1992. 576с. Ну а поскольку изложение событий там заканчивается на 50-х годах по понятной причине, то в дополнение я предлагаю ознакомиться с двумя своими статьями, продолжающими описание до 90-х годов:
Мальцев А. Субъективность в Истории // "Камо грядеши" (2010 г.) URL: http://mrija2.narod.ru/sdpr301.html
Мальцев А. К вопросу о кормовой базе // "Камо грядеши" (2010 г.) http://mrija2.narod.ru/sdpr303.html

--
С уважением,
Andrew A. Mal'tsev

110. Генрих Минаков 4 октября в 12:51

На письмо №108

Терминология неверна до сих пор и это никому не мешает. Вот это и есть нынешний уровень физики, терминологию даже не могут уточнить, эмпиризм рулит и это "абсолют" для физиков. В политэкономии тоже терминология до сих пор неверна, но разве это никому не мешает? Из-за этого из кризиса выбраться невозможно.
Пользование "электродвижущей силой" -это показатель непонимания процессов. Это все равно если бы пользовались термином "поршнедвижущая сила" для объяснения работы паровой машины или двигателя внутреннего сгорания.

111. Мальцев Андрей 4 октября в 13:15

На письмо №110

Это у Вас архаичный взгляд на вещи. Зачем уточнять терминологию? Кому это нужно и для чего? Никакому понимаю процессов это никак не мешает. Вы просто не можете абстрагироваться от терминов, это у Вас терминологический фетишизм. Термин не представляет собой никакой особой сути, он есть просто сокращение. Перестаньте играть в определения, полагая, что так Вы в чём-то разбираетесь. Это Вы просто множите сущности без необходимости. Есть электрон как явление. И есть термин "электрон", которому Вы приписываете какую-то сущность. Таким образом, вместо одной сущности, у Вас оказываются две сущности. Одна из них - лишняя. Возьмите бритву Оккама и зарежьте все без исключения термины.

Нет определений. В принципе нет. Выбросьте их. Нет, к примеру, определения электрона. Есть статья в физической энциклопедии - электрон. Вот все содержание этой статьи и является определением электрона. И слово "электрон" является всего-лишь сокращением. Вы не пишете в статье содержание этой статьи из энциклопедии полностью, а пишете короткое слово - электрон. И всё.
Никакого другого значения, кроме сокращения текстов, определения не имеют.

--
С уважением,
Andrew A. Mal'tsev

112. Мальцев Андрей 4 октября в 21:28

отрицательность, субъективность, «я», свобода суть принципы зла и страдания. Яков Беше рассматривал «яйностъ» (Ichheit) как страдание и мучение и в то же время как источник природы и духа.
(.с 316)
А именно существуют еще, во-вторых, и такие чувства, которые, так как содержание их проистекает из созерцания или представления, превосходят чувство приятного или неприятного в отношении их определенности. К этому классу чувств относятся, например, удовольствие, радость, надежда, страх, боязнь, боль и т. д.
/.../
Все эти чувства не имеют никакого имманентного, к их своеобразной природе принадлежащего содержания; содержание это привходит в них извне. Наконец, третий род чувств возникает вследствие того, что и происходящее из мышления субстанциальное содержание правового, морального, нравственного и религиозного также принимается в сферу чувствующей воли. Поскольку это происходит, мы имеем дело с чувствами, которые различаются друг от друга присущим им своеобразным содержанием и от этого содержания получают право на существование. К этому классу чувств относятся также стыд и раскаяние; ибо оба они, как правило, имеют под собой нравственную основу.
(с.317)

Ничего не могу добавить сверх того, что писал в прошлом письме.

Формальная разумность влечения и склонности заключается лишь в их общей тенденции не оставаться чем-то субъективным, но быть реализованным посредством деятельности самого субъекта, благодаря которой он снимает свою субъективность.
(с. 320)

Что значит - быть реализованным посредством деятельности? Это как? Мне нужен дом. Я его строю. И дом перестаёт быть субъективным (в моей голове), а становится объективным? В таком случае это крайне тривиальное утверждение. Или же эта склонность должна реализоваться сама собой? Типа: "скажешь горе иди, то гора пойдёт"? А если гора не идёт к Магомету, то Магомет идёт к горе?

Субъект есть деятельность удовлетворения влечений, формальной разумности, а именно перевода из субъективности содержания — которое, поскольку оно субъективно, составляет цель — в объективность, в которой субъект смыкается с самим собой.
(с. 321)

Воля в качестве произвола свободна для себя, поскольку в качестве отрицательности своего только непосредственного самоопределения она рефлектирована в себя. По-скольку, однако, содержание, в котором эта ее формальная всеобщность завершается действительностью, не есть еще какое-либо иное содержание, как только содержание влечений и склонностей, постольку воля действительна только как субъективная и случайная.
/.../
Но истиной особенных удовлетворений является всеобщее удовлетворение, которое мыслящая воля в качестве счастья ставит своей целью.
(с. 322)

--
С уважением,
Andrew A. Mal'tsev

113. Мальцев Андрей 4 октября в 21:40

с. Свободный дух
§ 481
Действительная свободная воля есть единство теоретического и практического духа; свободная воля, которая сама для себя существует в качестве свободной воли
/.../
Этим всеобщим определением воля обладает в качестве своего предмета и цели, лишь поскольку она себя мыслит, знает это свое понятие, представляет собой волю как свободную интеллигенцию.
(с. 323)

Воля как свободная интеллигенция, то есть как ментальное мышление. Неоправданное отождествление.

§ 482
Дух, который знает себя в качестве свободного и желает себя как этот свой предмет, т. е. имеет свою сущность своим определением и целью,— этот дух есть прежде всего разумная воля вообще, или идея в себе, и потому только понятие абсолютного духа. Как абстрактная идея, она в свою очередь существует только в непосредственной воле, (она) есть поэтому сторона наличного бытия разума, единичная воля как знание того своего определения, которое составляет ее содержание и цель и только формальной деятельностью которого она является.

Воля и знание - разные явления.

человек действительно свободен по своему рождению (в качестве афинского, спар-анского и т. д. гражданина) или вследствие силы своего характера, благодаря образованию, философии (мудрец свободен, будучи рабом и в цепях). Эта идея пришла в мир благодаря христианству, согласно которому индивидуум как таковой имеет бесконечную ценность, поскольку он является предметом и целью любви бога и тем самым предназначен к тому, чтобы установить к богу как к духу свое абсолютное отношение, дать этому духу поселиться в себе, другими словами, что человек в себе предназначен для высшей свободы.
(с. 324-325)

Мудрец свободен, будучи рабом. Определение свободы Гегеля имеет в виду исключительно духовную свободу, а не свободу вообще.

--
С уважением,
Andrew A. Mal'tsev

114. Мальцев Андрей 4 октября в 21:54

РАЗДЕЛ ВТОРОЙ
ОБЪЕКТИВНЫЙ ДУХ

Подразделение
§ 487
Свободная воля является:
A. Сперва непосредственной и поэтому в качестве единичной — лицом; наличное бытие, которое это последнее дает своей свободе, есть собственность. Право как таковое есть формальное, абстрактное право;
B. Рефлектированной в себя, так что она имеет свое наличное бытие в пределах самой себя, и вследствие этого определена в то же время как частная воля,— право субъективной воли,— моральность;
С. Субстанциальной волей как соответствующая своему понятию действительность в субъекте и тотальность необходимости,— нравственность в семье, гражданском обществе и государстве.
(с.328-329)

Свобода есть необходимость. Отсюда свобода как нравственность. Безнравственный человек, следовательно, несвободен. Так можно утверждать лишь по отношению к духовной свободе, а не свободе вообще.

А
ПРАВО
а. Собственность
§ 488
Дух в непосредственности своей для себя самой сущей свободы есть дух единичный, но такой, который эту свою единичность знает как абсолютно свободную волю; он есть лицо, знание этой свободы о себе самой, которое как в самом себе абстрактное и пустое имеет свою особенность и свое осуществление еще не в себе самом, но во внешней вещи. Эта последняя, будучи лишена воли, не имеет прав по отношению к субъективности интеллигенции и произвола и превращается субъективностью в ее акциденцию, во внешнюю сферу ее свободы — владение,
(с.329)

Владение как основа свободы? Допустим.

b. Договор
§ 493
Две воли и их соглашение в договоре в качестве внутреннего отличны от реализации договора, от его выполнения. Относительно-идеальное волеизъявление в стипуляции содержит действительный отказ от собственности со стороны одной воли, переход к другой и принятие ее этой другой волей. Договор имеет силу в себе и для себя, а не становится таковым лишь вследствие выполнения его той или другой стороной, что подразумевало бы бесконечный регресс или бесконечное деление вещи, труда и времени.
(с.330)

--
С уважением,
Andrew A. Mal'tsev

115. Мальцев Андрей 4 октября в 22:01

§ 494
Как в стипуляции субстанциальная сторона договора отличается от выполнения или реального выражения, низведенного до простого следствия, так же точно в вещь или в ее выполнение вносится различие непосредственного специфического ее качества от субстанциального в ней, от ее стоимости, в которой это качественное изменяется в количественную определенность; одна собственность становится, таким образом, сравнимой с другой и может быть качественно приравнена к другой, совершенно с ней разнородной. Таким образом, она полагается вообще, как абстрактная, всеобщая вещь.
(с. 330-331)

Надо полагать - это один из истоков Трудовой Теории Стоимости Маркса.

с. Право против нарушенного права
§ 496
Право как наличное бытие свободы во внешнем распадается на множество отношений к этому внешнему и к другим лицам
(§ 491 , 493 и след.). Вследствие этого существует 1) несколько оснований права, из числа которых только одно является правомерным, поскольку собственность как со стороны лица, так и со стороны вещи является исключительно индивидуальной; остальные же, будучи направлены друг против друга, все вместе полагаются как видимость права, по сравнению с которым это одно только и определяется как право в себе,
(с. 331)

общество есть то единственное состояние, в котором право только и имеет свою действительность: то, что следует ограничить и чем надлежит пожертвовать, есть как раз произвол и насильственность, свойственные естественному состоянию.
(с. 334)

--
С уважением,
Andrew A. Mal'tsev

116. Мальцев Андрей 4 октября в 22:23

с. Добро и зло
§ 507
Истина этих особенностей и конкретная сторона их формализма составляют содержание всеобщей, в себе и для себя сущей воли, закон и субстанцию всякой определенности,— добро в себе и для себя есть поэтому абсолютная цель мира и долг для субъекта, который должен иметь понимание добра, сделать его своим намерением и осуществлять в своей деятельности.
§ 508
Но добро, правда, есть в себе самом определенная всеобщность воли и таким образом заключает в себе особенность; однако, поскольку эта последняя сначала сама является еще чем-то абстрактным, — еще отсутствует какой-либо принцип определения. Процесс определения осуществляется поэтому также вне этого всеобщего и в качестве определения свободной для себя сущей воли, противополагающей себя всеобщему, пробуждает здесь глубочайшее противоречие,
α) Вследствие неопределенности в определении добра существует вообще много видов добра и разнообразные обязанности, отличие которых друг от друга имеет диалектический характер и приводит их к коллизии друг с другом. В то же время они должны быть согласованными между собой вследствие единства добра, и тем не менее каждый из этих видов, хотя он и есть нечто особенное, абсолютен в качестве обязанности и добра. Субъект должен быть диалектикой, которая заключала бы соединение одних видов добра и обязанностей с исключением других и соответственно этому со снятием этого абсолютного значения их.
§ 509
β) Для субъекта, который в наличном бытии своей свободы по существу есть нечто особенное, именно вследствие этого наличного бытия его свободы его интерес и его благо должны быть его существенной целью и потому обязанностью. Но в то же время в целях добра, которое есть не особенное, а только всеобщее воли, особенный интерес не должен быть каким-либо моментом. Вследствие этой самостоятельности обоих определений случайно также и то, гармонируют ли они между собой. Но они должны гармонировать, ибо вообще субъект как единичное и всеобщее в себе есть тождество.
/.../
Добро, таким образом, является для субъекта положенным как что-то случайное, и субъект соответственно этому может решиться на нечто противоположное добру — может быть злым
(с. 336-337)

Добро есть долг. Свободная воля, противополагающая себя всеобщему, пробуждает противоречие. Зло - как случайность. Случайность выбора.

§ 510
δ) Точно так же и внешняя объективность соответственно проявляющемуся различию субъективной воли (§ 503) составляет по отношению к внутренним определениям воли другую самостоятельную крайность, своеобразный мир для себя. Поэтому является случайным, согласуется ли внешняя объективность с субъективными целями, реализуется ли в ней самой добро и уничтожается ли в ней зло — в себе и для себя ничтожная цель; далее, находит ли в ней субъект свое благо и, говоря точнее, счастлив ли в ней добрый субъект и делается ли несчастным злой. Но в то же время мир должен дать возможность осуществиться в нем существенному, доброму поступку, как он должен также обеспечить доброму субъекту удовлетворение его особенного интереса, а злому, напротив, отказать в этом и также уничтожить самое зло.
(с. 337-338)

Мир должен дать возможность добру и уничтожить зло. Должен, да не обязан. Мало ли кто и что должен.

§ 512
Эта высочайшая вершина феномена воли, низведенной до абсолютной тщетности — до некоторого необъективного, но лишь в себе самом уверенного состояния добра и некоторой достоверности себя самой в отношении к ничтожности всеобщего, непосредственно подвергается крушению. Зло как внутреннейшая рефлексия субъективности в себя наперекор объективному и всеобщему, являющемуся для него лишь призраком, есть то же самое, что и благая настроенность абстрактного добра
(с. 338)

Зло как проявление субъективности. Гегель упорно уходит от проблемы объективного зла. Для объективного идеалиста - крайне странно.

--
С уважением,
Andrew A. Mal'tsev

117. Василий Шишкин 5 октября в 9:29

На письмо №103

Генрих, в философии много как от науки, так и от искусства. Все великие философы - неповторимы в своих идеях, хотя все они искали истину, якобы одну на всех. В науке одно великое открытие может быть сделано независимо друг от друга разными людьми: повторяемость как раз одно из главных требований метода науки. Самые известные примеры - открытие закона сохранения массы Ломоносовым и Лавуазье, или теории относительности - А. Пуанкаре, Г. Минковским и А. Эйнштейном. Вы чересчур категоричны в отделении науки от философии, а это не в правилах самой диалектики...Правильность и неправильность суждения - что они такое? То, что сегодня общепризнано и правильно, послезавтра окажется или неправильным совсем, или правильным для частного случая. История науки полна такими примерами, например с концепцией эфира или концепцией теплорода. Или с поисками алхимиков философского камня, из которых родилась наука химия. Иначе не было бы никаких научных открытий и революций... Вот русские 150 лет увлекались марксизмом, хотя в одно время с Марксом в России жил и творил основоположник цивилизационного учения Данилевский. Это учение оказалось более подходящим для России (хотя поначалу далеко не в полной мере), потому что оно родилось из русской почвы. Но в тот исторический момент (1860-е годы) русское общество глубоко интересовалось больным земельным вопросом, в подоснове - классовым, и не решенным еще с 16-го века - и качнулось к Марксу, а не к Данилевскому. Но если бы оно взяло труд изучать идеи Герцена и Чернышевского, как это сделал сам Маркс, то еще в 1860-е годы встал бы вопрос о русском социализме на основе общинного земледелия и общинной промышленности. А если бы знало о внутренних делах старообрядческого предпринимательства - то и тем более пошло бы по пути Данилевского и Чернышевского, учения которых имели взаимно-дополнительный характер на основе одной и той же цивилизации. Цивилизационное учение долго не имело социальной, классовой окраски, но это оказалось делом поправимым. Надо было только заняться постановкой и исследованием закона развития русского общества на уровне базовых категорий - интересов и ценностей, идеалов. Оно не имело теории войны - и это тоже оказалось поправимым. Надо было только поставить вопрос о роли национального самосознания в области войны, поставленный Данилевским в области существования и смены цивилизаций, в области геополитики как сферы конкуренции и реализации интересов локальных цивилизаций...

118. Мальцев Андрей 5 октября в 10:22

С
НРАВСТВЕННОСТЬ
§ 513
§ 514
Субстанция, знающая себя свободной, в которой абсолютное долженствование есть в такой же мере и бытие, обладает действительностью как дух народа. Абстрактное разъединение этого духа есть разделение его на отдельных лиц, по отношению к самостоятельности которых он есть их внутренняя мощь и необходимость. Лицо как мыслящая интеллигенция знает, однако, упомянутую субстанцию как свою собственную сущность, перестает быть в этом своем образе мыслей ее акциденцией, рассматривает ее в действительности как свою абсолютную конечную цель, а также как достигнутую посюсторонность, как то, что осуществляется посредством его деятельности, но как нечто такое, что скорее безусловно есть. Так без избирающей рефлексии лицо реализует свой долг как нечто ему принадлежащее и сущее и в этой необходимости обладает самим собой и своей действительной свободой.
(с. 339-340)

Дух народа, который полностью подчинён долгу, считает себя свободным. Ну-у, допустим.
Этот дух разделен на отдельных лиц, но составляет по отношению к ним внутреннюю мощь.
Если индивидуум может мыслить логически, то осознает дух народа, его мысли перестают быть случайными, и он рассматривает этот дух как свою конечную цель, как то, что дух народа осуществляется посредством деятельности этого индивидуума. Таким образом вместо пустой рефлексии индивидуум обретает свободу.
Довольно странное рассуждение.

§ 517
Нравственная субстанция существует:
АА. Как непосредственный, или природный, дух — семья;
ВВ. В качестве относительной тотальности отношений друг к другу индивидуумов как самостоятельных лиц в некоторой формальной всеобщности — гражданское общество;
СС. Как самосознающая субстанция — дух, развитый до органической действительности,— государственное устройство.
(с.341)

Довольно странное разделение, классификация, но... допустим.

--
С уважением,
Andrew A. Mal'tsev

119. Мальцев Андрей 5 октября в 10:33

вв
ГРАЖДАНСКОЕ ОБЩЕСТВО
§ 523
Субстанция, в качестве духа абстрактно обособляющаяся на множество лиц (семья есть только одно лицо), на семьи или на отдельных людей, существующих в самостоятельной свободе и в качестве особенных для себя, сначала утрачивает свое нравственное определение, поскольку эти лица как таковые не обладают абсолютным единством, но имеют свою собственную особенность и свое для-себя-бытие в своем сознании и для своей цели,— система атомистики. Субстанция превращается, таким образом, лишь в некоторую всеобщую связь, опосредствующую самостоятельные крайности и их особые интересы. Развитая в себе тотальность этой связи есть государство в качестве гражданского общества, или в качестве внешнего государства.
(с.342)

Тут у Гегеля, как мне кажется, идет отождествление государства и гражданского общества.
Вообще говоря, это неправомерно.

§ 525
β) В своеобразии потребностей всеобщее, по-видимому, дает о себе знать прежде всего в том смысле, что рассудок проводит между ними различие и таким образом умножает до неопределенно большого числа как их самих, так и средства для удовлетворения этих различных потребностей, придавая тому и другому все большую абстрактность. Это раздробление содержания посредством абстракции создает разделение труда. Привычка к этой абстракции в потреблении, в познавании, в знании и в поведении и составляет культуру (Bildung) в этой сфере — вообще формальную культуру.
§ 526
Труд, делающийся вместе с тем более абстрактным, влечет за собой, с одной стороны, вследствие своего единообразия легкость работы и увеличение производства, с другой — ограничение каким-нибудь одним умением и тем самым безусловную зависимость от общественной связи. Само умение становится вследствие этого механическим и делает возможной замену человеческого труда машиной.
(с.343)

Появляется абстрактный труд как следствие разделения труда. Это один из истоков ТТС Маркса.

Везде, где существует гражданское общество и вместе с ним государство, вступают в силу и сословия с их различиями. Ибо всеобщая субстанция существует как живая лишь постольку, поскольку она органически обособляется; история государственных устройств есть история образования этих сословий, правовых отношений индивидуумов к ним и отношений их между собой и к своему центру.
(с. 344)

Возникает идея общественных отношений.

--
С уважением,
Andrew A. Mal'tsev

120. Мальцев Андрей 5 октября в 11:15

СС
ГОСУДАРСТВО
§ 535
Государство есть обладающая самосознанием нравственная субстанция—-соединение принципа семьи и гражданского общества; то самое единство, которое в семье проявляется как чувство любви, есть его сущность, получающая, однако, посредством второго принципа знающего и из себя деятельного воления форму опознанной всеобщности, которая — равно как и ее в знании развивающиеся определения — имеет обладающую знанием субъективность своим содержанием и абсолютной целью, так что эта субъективность стремится к этому разумному.
§ 536
Государство есть а) прежде всего его внутренняя форма, к самому себе относящееся развитие,— внутреннее государственное право, или конституция; оно есть
β) отдельный индивидуум в его отношении к другим отдельным индивидуумам — внешнее государственное право;
γ) но эти отдельные духи суть только моменты развития всеобщей идеи духа в его действительности — во всемирной истории.
(с. 350)

Всеобщий дух состоит из духов отдельных государств. Даниил Андреев рисует совсем другую картину. Государство - нравственная субстанция. Опять же Андреев описывает по-другому. Описание Андреева лучше согласуется с марксизмом, чем модель Гегеля. Гегель - идеалист (в индивидуальном смысле).

Государство как живой дух существует безусловно только как организованное целое, расчлененное на особые функции, которые, исходя из единого понятия разумной воли, хотя и не познанного еще как понятие, непрерывно порождают это понятие как их результат. Конституция есть расчлененность функций государственной власти
(с. 351)
Она есть существующая справедливость как действительность свободы в развитии ее разумных определений
(с. 352)

Свобода и равенство /.../
абстракции, они суть как раз те определения, которые вообще не дают возникнуть конкретному, т. е. расчленению государства, или, что то же, государственному устройству и правительству, или их разрушают. Вместе с государством наступает неравенство, различие правящих властей и управляемых лиц, различие начальствующих лиц, административных учреждений, руководящих органов и т. п. Последовательный принцип равенства отвергает все различия и таким образом не дает существовать никакому виду государственного состояния.
(с.352)

Противоположность государства, с одной стороны, и свободы и равенства, с другой.

Что касается прежде всего равенства, то общеизвестное положение, что все люди от природы равны, содержит в себе недоразумение, по которому природное смешивается с понятием; следует сказать, напротив, что по своей природе люди бывают только не равны. Но понятие свободы в той его форме, как оно выступает без дальнейшего определения и развития, прежде всего как таковое, есть абстрактная субъективность лица, способного иметь собственность (§ 488); это единственное абстрактное определение личности составляет действительное равенство людей.
(с.352)

Идея абстрактного равенства.

Наоборот, следует сказать, что как раз высокое развитие и культура новейших государств порождают в действительности величайшее конкретное неравенство индивидуумов, обусловливая, напротив, более глубокой разумностью законов и упрочением сообразного с законами состояния тем большую и тем более обоснованную свободу, которую оно, это состояние, допускает и с которой оно может уживаться.
(с.354) Вопрос о том, кому, какому и как организованному авторитету присуща сила создавать конституцию, совпадает с вопросом, кто должен создавать дух народа. Если представление о государственном строе отделить от представления о духе так, как будто этот последний существует или существовал, не обладая соответствующим ему государственным устройством, то такое мнение доказывает только поверхностность мысли о связи духа, его сознания о себе, с его действительностью.
(с.356)

Отождествление народа и государства.

Живая тотальность, сохранение, т. е. непрерывное созидание государства вообще и его конституции, есть правительство. Естественно необходимая организация есть возникновение семьи и сословий гражданского общества. Правительство есть (все)общая часть государственного устройства, т. е. та часть ее, которая имеет своей сознательно преследуемой целью сохранность означенных частей, но в то же время имеет в виду и осуществляет в действии также и всеобщие цели, стоящие выше назначения семьи и гражданского общества. Организация правительства есть в то же время его различение на отдельные власти, своеобразные черты которых определены соответственно понятию о них, но в субъективности этого понятия взаимно проникают друг друга до действительного единства
(с. 356)
В правительстве как органической тотальности заключается а) субъективность в качестве содержащегося в развитии понятия бесконечного единства его с самим собой, все в себе содержащая и замыкающая воля государства, его кульминационный пункт, все собой проникающее единство,— правительственная власть князя. В совершенной форме государства, в которой все моменты понятия достигли своего свободного существования, эта субъективность не есть так называемая моральная личность, или решение, определяемое большинством,— формы, в которых единство принимающей решение воли не имеет действительного существования, но в качестве действительной индивидуальности, в качестве воли одного принимающего решение индивидуума,— монархия. Монархическая конституция есть поэтому конституция развитого разума; все другие конституции принадлежат более низким ступеням развития и реализации разума.
(с. 358)

Ну это ожидаемо. Объективный идеализм как защитник феодализма.

Дело в том, что агрегат частных лиц часто называют народом; но в качестве такого агрегата он есть, однако, vulgus, а не populus; и в этом отношении единственной целью государства является то, чтобы народ не получал существования, не достигал власти и не совершал действий в качестве такого агрегата. Такое состояние народа есть состояние бесправности, безнравственности и неразумия вообще; в таком состоянии народ представлял бы собой только аморфную, беспорядочную, слепую силу, подобную силе взбаламученного стихийного моря, которое, однако, не разрушает себя, как это произошло бы с народом как духовной стихией.
(с. 360-361)

Ну это тоже ожидаемо - свободу народу давать нельзя.

Граждане в государстве представляют собой несоразмерно большое множество, и притом множество таких людей, которые признаны в качестве лиц. Болящий разум раскрывает поэтому свое существование в них в форме множества свободных людей, или рефлективной всеобщности, действительность которой обеспечивается участием в государственной власти. Но в качестве момента гражданского общества уже было отмечено (§§ 527, 534), что отдельные граждане возвышаются над внешней всеобщностью, поднимаясь до всеобщности субстанциальной, именно в качестве особого рода — сословий; и делаются причастными к ней не в неорганической форме отдельных граждан как таковых (по демократическому способу избрания), но как органические моменты — в качестве сословий. Власть или деятельность в государстве никогда не должна проявляться и действовать в бесформенном неорганическом виде, т. е. по принципу множества и массы
(с.362)

Однако, с другой стороны, представления о таком отношении, при котором иметь в руках принудительные средства могло бы быть полезным и настоятельно необходимым, основываются отчасти на ложном представлении о договорном отношении между правительством и народом, отчасти же предполагают возможность такого расхождения духа их обоих, при котором вообще немыслимы государственное устройство и правительство
(с. 363-364)

Государство и правительство немыслимы при всеобщем вооружении народа.

Наконец, государство имеет еще и ту сторону, согласно которой оно есть непосредственная действительность отдельного и по своим природным свойствам определенного народа. В качестве такого единичного индивидуума оно является исключающим в отношении других подобных же индивидуумов. В их взаимоотношениях друг с другом царят произвол и случайность, ибо всеобщая природа права вследствие автономной тотальности этих лиц должна иметь силу только в отношении к ним, но не имеет таковой в действительности
(с. 364)

Необходимость существования государства, пока существуют другие государства.

--
С уважением,
Andrew A. Mal'tsev

121. Генрих Минаков 5 октября в 11:50

На письмо №117

Так может не надо исследовать развитие на уровне интересов и идеалов? Завтра такая постановка может оказаться неправильной.

122. Генрих Минаков 5 октября в 12:06

На письмо №120

Здесь Гегель "петляет как заяц", то ли желая угодить властям, то ли в силу собственного консерватизма и вся его "разумность" выеденного яйца здесь не стоит.

123. Мальцев Андрей 5 октября в 12:17

γ) Всемирная история
§ 548
Определенный дух народа, поскольку он есть нечто действительное и его свобода существует как природа, содержит с этой природной стороны момент географической и климатической определенности; он существует во времени и по содержанию существенно обладает особенным принципом и должен пройти определенное этими условиями развитие своего сознания и своей действительности, он имеет историю в пределах самого себя. Поскольку он есть ограниченный дух, его самостоятельность есть нечто подчиненное; он входит во всемирную историю, события которой являют собой диалектику отдельных народных духов — всемирный суд.
(с.365)
§ 549
Это движение есть путь освобождения духовной субстанции — деяние, посредством которого абсолютная цель мира осуществляется в ней. Дух, первоначально существующий только в себе, приводит себя к сознанию и самосознанию и тем самым к раскрытию и действительности своей в-себе-и-для-себя-сущей сущности, становясь в то же время и внешне-всеобщим — мировым духом. Поскольку это развитие существует во времени и в наличном бытии, тем самым представляя собой историю, постольку ее единичные моменты и ступени суть духи отдельных народов.
(с. 365-366)

Постулируется, что духи отдельных народов соединяются в мировой дух. Модель Андреева мне более понятна, с другой стороны, возможно, она менее абстрактна.

То рассмотрение, согласно которому в отношении истории исходили из предпосылки о некоторой в-себе-и-для-себя-сущей цели и о развивающихся из нее, согласно понятию о ней, определениях, было названо априорным рассмотрением истории, а философии был сделан упрек за априорное написание истории; по этому поводу, как и по поводу писания истории вообще, следует сделать одно замечание, ближе касающееся существа дела. То, что в основании истории, и существенно всемир¬ной истории, должна лежать некоторая конечная цель в-себе-и-для-себя, и что эта цель в ней действительно реализована и реализуется — план провидения,— что в истории вообще есть разум, это уже само по себе должно быть решено философски и тем самым как нечто в-себе-и-для-себя необходимое.
(с. 366)

Для объективного идеализма идея о цели истории - естественна.

Лишенная подобной цели и такого обсуждения, история была бы только беспомощной игрой представления, даже не детской сказкой, ибо и дети требуют в рассказах известного интереса, т. е. чтобы в них можно было по крайней мере угадывать некоторую цель, а также отношение событий и действий к этой цели. В наличном бытии народа субстанциальная цель состоит в том, чтобы быть государством и поддерживать себя как такового. Народ без государственного устройства (нация как таковая) не имеет, собственно, никакой истории, подобно народам, существовавшим еще до образования государства, и тем, которые еще и поныне существуют в качестве диких наций.
/.../
Если в характере выдающихся индивидуумов известного периода выражается общий дух времени
/.../
существенная характеристика духа и его времени заключается всегда в великих событиях.
(с. 368)

Народ подчинён государсству. Гегель не осознаёт демонического характера государства, в отличие от народа. Вопрос - насколько Гегель является просветлённым? Позволительно ли вообще развивать философию объективного идеализма, не являясь просветленным? Впрочем, в интернете пишут, что Гегель состоял в неофициальных отношениях с «герметическими» обществами, например, с масонами и розенкрейцерами. Высказывается предположение, что он сам был масоном. Однако, Андреев четко указывает на демонический характер государства. Почему Гегель об этом не говорит?

понятию об объективной истине, по смыслу которой для духа истинно только субстанциальное, а не бессодержательность внешним образом существующих вещей и случайных событий.
/.../
Требование беспартийности, предъявляемое к истории философии, а также и к истории религии, частично вообще, частично как к истории церкви, обычно содержит еще более определенное исключение предположения о какой-либо объективной цели. Подобно тому, как выше государство было названо тем предметом, к которому суждение должно было относить события политической истории, так точно и здесь истина должна была бы быть тем предметом, к которому могли бы быть отнесены деяния и события в области духа. Между тем, обычно устанавливается противоположная предпосылка, именно, что упомянутые истории должны иметь своим содержанием только субъективные цели, т. е. лишь мнения и представления, а не в-себе-и-для-себя сущий предмет, истину, и притом на том простом основании, что никакой истины не существует. При этом допущении интерес к истине проявляется точно так же лишь как партийность в обычном смысле слова, именно как партийность мнений и представлений, которые, будучи все одинаково бессодержательны, во всей своей совокупности представляются как совершенно индифферентные.
(с. 369)

если в политической истории Рим или Германская империя и т. д. составляют действительный и подлинный предмет и цель, к которой относятся исторические явления и соответственно которой они оцениваются, то в еще большей мере во всеобщей истории сам всеобщий дух, сознание его и его сущности образует подлинный и действительный предмет, содержание и цель, которым в-себе-и-для-себя служат все другие явления. В силу этого через отношение к предмету, т. е. через суждение, в котором они ему подчинены и он в них присутствует, они только и приобретают свою ценность и даже свое существование. Что в ходе развития духа (а дух и есть то, что не только витает над историей, как над водами, но действует в ней и составляет ее единственный двигатель) свобода, т. е. развитие, определенное самим понятием духа, является определяющим началом и только понятие о духе является для него конечной целью, т. е. истиной, так как дух есть сознание, или, другими словами, что в истории существует разум,— с одной стороны, следует считать по крайней мере убедительным предположением, с другой же стороны, это есть философское познание.
/.../
Самосознание отдельного народа является носителем данной ступени развития всеобщего духа в его наличном бытии и той объективной действительностью, в которую он влагает свою волю. По отношению к этой абсолютной воле воля других отдельных народных духов бесправна, упомянутый же выше народ господствует над всем миром. Но абсолютная воля выходит и за пределы также своего, в этот момент имеющегося у нее, достояния, преодолевает его как некоторую особенную ступень и затем предоставляет этот народ его случайной судьбе, творя над ним суд.
(с. 370)

Упомянутый народ господствует над всем миром. Воля других народов бесправна.

Народный дух содержит в себе природную необходимость и находится в сфере внешнего наличного бытия (§ 483); его бесконечная в себе нравственная субстанция есть субстанция обособленная для себя и ограниченная (§ 549 и 550), и ее субъективная сторона отягощена случайностью, представляет собой бессознательный обычай и в то же время сознание своего содержания как существующего конкретного во времени и в отношении к внешней природе и миру. Но именно мыслящий в сфере нравственности дух и снимает в себе ту конечность, которой он как народный дух отмечен в своем государстве и в его преходящих интересах, в системе законов и нравов, тем самым доводя себя до знания самого себя в существенных чертах своей природы; знание, которое и само, однако, носит на себе печать имманентной ограниченности народного духа. Но мыслящий дух всемирной истории, поскольку он одновременно сбрасывает с себя и упомянутые ограничения особенных народных духов, и свой собственный мирской характер, постигает свою конкретную всеобщность и возвышается до знания абсолютного духа как вечно действительной истины, в которой знающий разум является свободным для себя, а необходимость, природа и история только служат к его раскрытию и представляют собой только сосуды его чести.
Примечание. О формальной стороне возвышения духа к богу шла речь во введении к «Логике» (ср. особенно § 51 , примечание). В отношении отправных пунктов этого возвышения Кант, вообще говоря, в том смысле наметил наиболее правильную точку зрения, что веру в бога он рассматривает как проистекающую из практического разума. Ибо отправной пункт implicite включает и то содержание или тот материал, который составляет содержание понятия бога. Но подлинный конкретный материал не есть бытие (как в космологическом) или
(с.371)
только целесообразная деятельность (как в физико-теологическом доказательстве), но дух, абсолютное определение которого есть деятельный разум, т. е. само себя определяющее и реализующее понятие,— свобода. То обстоятельство, что осуществляющееся в этом определении возвышение субъективного духа до бога в изложении Канта снова низводится до постулата, до простого долженствования,— представляет собой рассмотренное нами выше искривление мысли, состоящее в том, что противоположность конечности, снятием которой в пользу истины и является само упомянутое возвышение, восстанавливается как непосредственно истинная и значимая.
(с. 372)

Дух всемирной истории возвышается до абсолютного духа.

Непосредственным следствием предшествующего является то, что нравственность есть государство, приведенное к своему субстанциальному внутреннему существу, и что само государство представляет собой развитие и осуществление нравственности,— субстанциальностью же самой нравственности и государства является религия. В соответствии с этим отношением государство зиждется на нравственном образе мыслей, а этот последний — на религиозном. Поскольку религия есть сознание абсолютной истины, постольку то, что должно иметь значение как право и справедливость, как долг и закон, т. е. как истинное в мире свободной воли, может иметь значение лишь как часть абсолютной истины, подчинено ей и из нее вытекает. Но чтобы истинно нравственное было следствием религии, для этого требуется, чтобы и религия обладала истинным содержанием, т. е. чтобы познанная в ней идея бога была бы истинной.
/.../
По форме, однако, т. е. для мышления и знания,— а религия и нравственность принадлежат к интеллигенции и представляют собой некоторое мышление и знание — религиозному содержанию как чистой в-себе-и-для-себя сущей, следовательно, высшей истине присуще значение санкции по отношению к нравственности, проявляющейся в эмпирической действительности; так, для самосознания религия является основой нравственности и государства.
(с.373)

Религия и нравственность принадлежат к интеллигенции - редукция.

По форме, однако, может иметь место отношение несвободы, хотя само в-себе-сущее содержание религии есть абсолютный дух. Это огромное различие (имея в виду определенный случай) имеется в пределах самой христианской религии, в которой не стихия природы составляет содержание бога, как не входит она в его содержание и в качестве момента, но бог, познаваемый в духе и истине, и есть это содержание. И тем не менее в католической религии этот дух в действительности косно противопоставляется самосознающему духу
(с. 374)

В католической религии дух противопоставляется самосознающему духу. То есть в католичской религии нет редукции к ментальности, а у Гегеля эта редукция есть.

Такому принципу и этому развитию несвободы духа в сфере религиозного соответствует лишь законодательство и устройство правовой и нравственной несвободы, а также состояние бесправия и безнравственности в действительном государстве. Совершенно последовательно католическая религия так громко восхвалялась и нередко и теперь еще восхваляется как такая, при которой единственно только и обеспечивается прочность правительств,— на деле таких правительств, которые связаны с учреждениями, основывающимися на несвободе духа, долженствующего быть в правовом и нравственном отношении свободным, т. е. на учреждениях бесправия и на состоянии нравственной испорченности и варварства. Эти правительства не знают, однако, того, что и в фанатизме они имеют дело со страшной силой, которая лишь до тех пор и только при том условии не выступает против них враждебно, пока они сами остаются в плену бесправия и безнравственности. Но в духе существует еще и другая мощь. Наперекор выхождению духа из себя и его разорванности, сознание сосредоточивается в своей внутренней свободной действительности. В духе правительства и народов просыпается жизненная мудрость, т. е. мудрое знание того, что в действительности является в себе и для себя справедливым и разумным. Деятельность мышления, и еще определеннее, философия, была по праву названа жизненной мудростью, ибо мышление делает явной истину духа, вводит его в мир и освобождает его, таким образом, в его действительности и в нем самом.
(с. 375)

В реальном государстве - бесправие и безнравственность, вместо того идеального государства, что рисует Гегель. Мышление, то есть ментально-логическое, делает явной истину духа - редукция.

вследствие того, что божественный дух вводит себя в действительность, вследствие освобождения действительности в направлении к нему то, что в мире должно быть святостью, вытесняется нравственностью. Вместо обета целомудрия теперь в качестве нравственного получает значение брак и тем самым как нечто высшее в этой сфере человеческой природы — семья; вместо обета бедности (которому, вступая в противоречие с ним, соответствует заслуга раздачи имущества бедным, т. е. обогащение этих последних) получает значение деятельность приобретения благ благодаря рассудительности и прилежанию, а также добросовестность в этом обмене и потреблении своих материальных средств,— нравственность в гражданском обществе; вместо обета слепого послушания значение получает теперь повиновение закону и основанным на законе государственным учреждениям. Это повиновение само есть истинная свобода, ибо государство есть подлинный, сам себя осуществляющий разум — нравственность в государстве. Только таким образом и может быть налицо вообще право и нравственность.
(с.376)

Повиновение есть истинная свобода. Вместо обета бедности и, соответственно, милосердия к бедным, получает значение деятельность приобретения благ. Это протестантизм. О том, что протестантизм (не лютеранство, а кальвинизм) не является христианством, а есть реакция язычества внутри христианства, я уже писал:
Мальцев А. Эсхатологический смысл текущего политического момента // Ноосфера. 2005 г. №2.

Так законы эти, даже и при самом истинном их содержании, терпят крушение при столкновении с совестью, дух которой отличен от духа этих законов и их не санкционирует. Безумием новейшего времени следует считать стремление изменить пришедшую в упадок систему нравственности, государственного устройства и законодательства без одновременного изменения религии — революцию произвести без реформации,— воображать, что наряду со старой религией и ее святынями может жить во внутреннем мире и гармонии с ней противоположное ей государственное устройство и что посредством внешних гарантий, например посредством так называемых палат и данной им власти устанавливать государственный бюджет (ср. § 544, примечание) и т. п., законам может быть сообщена устойчивость.
(с. 377-378)

Если делаешь революцию, то за сценой должен быть секретный комитет, который будет следить за нравственностью. В принципе, большевики так и сделали. После чего достали всех своим идеологическим контролем.

Содержание природных вещей получает форму всеобщности и существенности не через себя; и их индивидуальность сама по себе не есть форма, каковой является только субъективное мышление для себя, сообщающее в философии упомянутому всеобщему содержанию существование для себя. Напротив, содержание человека есть сам свободный дух, приобретающий существование в своем самосознании.
/.../
Но вообще мышление содержит, и притом как раз в силу указанного определения его, равно как непосредственное для-себя-бытие субъективности, так и всеобщность; и истинная идея в самом себе конкретного духа находит для себя одинаково существенное выражение как в одном из своих определений — субъективном сознании, так и в другом — во всеобщности, оставаясь как в том, так и в другом определении все тем же субстанциальным содержанием. Однако именно к субъективной форме относится чувство, созерцание, представление и является даже необходимым, чтобы сознание абсолютной идеи во времени приняло сперва как раз эту форму и чтобы как религия оно в своей непосредственной действительности проявилось раньше, чем как философия.
(с.379)

Религия соответствует чувству, логическое мышление - философии. Религия поэтому есть примитивная форма философии.
Редкуция.

греческая философия могла утвердиться лишь в противоположности к своей религии, и единство мысли и субстанциальность идеи могли занять лишь враждебное отношение к порожденному фантазией многобожию, равно как и к веселой и фривольной шутливости этого рода поэтического творчества. Форма в ее бесконечной истине, субъективность духа, первоначально обнаружилась лишь как субъективное свободное мышление, которое не было еще тождественно с самой субстанциальностью, так что эта последняя не была еще понята как абсолютный дух.
/.../
Платон, познав вместе со всеми своими мыслящими современниками испорченность демократии и недостаточность даже самого принципа ее, выдвинул на первый план субстанциальное, но оказался, однако, не в силах придать своей идее государства бесконечную форму субъективности, скрытую еще от его духа. Его государство поэтому само по себе лишено субъективной свободы
(с. 380)

Мышление (ментально-логическое) тождественно абсолютному духу. Испорченность демократии.

Государственное устройство и законодательство, как и их проявление в деятельности, своим содержанием имеют принцип и развитие нравственности, каковая нравственность проистекает и единственно только и может проистекать из истины религии, возведенной к своему первоначальному принципу и только в качестве таковой и действительной. Нравственность государства и религиозная одухотворенность государства взаимно являются, таким образом, друг для друга прочными гарантиями.
(с. 381)

--
С уважением,
Andrew A. Mal'tsev

124. Василий Шишкин 5 октября в 12:18

На письмо № 121

Генрих, в угоду своей точке зрения не надо заниматься казуистикой: пока есть человечество, будут существовать интересы и ценности (идеалы есть их высшая степень развития и обобщения в категориальном плане) индивидов, групп, классов и наций...

125. Генрих Минаков 5 октября в 12:20

На письмо №124

Так это же в "угоду вашей точки зрения" как всё в науке непостоянно.

126. Мальцев Андрей 5 октября в 12:31

На письмо №124

Классическая философия занималась изучением идей и идеалов - это атманический уровень Бытия. Когда после формулировки объективного материализма классическая философия подошла к некоему пределу, европейские философы не нашли ничего лучшего, как спуститься на один этаж Бытия - на буддхиальный уровень. И начали изучать ценности. Дополнительно этим они уходили от противостояния СССР и США, поскольку между СССР и США имелось и философское противостояние атманического уровня - США придерживались позитивизма, а СССР - объективного материализма.

Если перевести это противостояние на религиозный язык, то позитивизм скатывается к сатанизму, объективный же материализм сатанизмом не является. А, согласно Апокалипсису Иоанна, принадлежит к воинству Звезды. Вчитайтесь в Апокалипсис внимательнее. Звезда не является союзником Сатаны - это некая третья сила.

--
С уважением,
Andrew A. Mal'tsev

127. Василий Шишкин 5 октября в 12:34

На письмо №125

узнаю стиль Ленина: сначала передёрнуть, потом обвинить оппонента...

128. Генрих Минаков 5 октября в 12:45

На письмо №127

На свой стиль тоже не забывайте внимание обращать. Вам же желательно свою точку зрения утвердить, так ведь?

129. Мальцев Андрей 5 октября в 14:08

РАЗДЕЛ ТРЕТИЙ
АБСОЛЮТНЫЙ ДУХ
§ 553
Понятие духа имеет в духе свою реальность. То, что эта последняя в тождестве с понятием духа существует как знание абсолютной идеи, есть необходимая сторона того, что свободная в себе интеллигенция в своей действительности освобождена до своего понятия, чтобы быть достойной его формой. Субъективный и объективный дух следует рассматривать как тот путь, на котором получает свое развитие эта сторона реальности, или существования.
§ 554
Абсолютный дух есть в такой же мере вечно в-себе-самом-сущее, как и в глубь себя возвращающееся и возвращенное тождество; единая и всеобщая субстанция как духовная, перводеление (Urteil) на себя и на знание, для которого она существует как таковая. Религию — как эта высшая сфера может быть охарактеризована в общих чертах — можно рассматривать в такой же мере исходящей из субъекта и в нем находящейся, как и исходящей объективно из абсолютного духа, который в качестве духа находится в своей общине (Gemeinde).
(с. 382)

Реальность духа есть знание абсолютной идеи. Редукция. Поскольку знание тут имеется в виду ментально-логическое.

Субъективное сознание абсолютного духа существенно есть процесс, непосредственное и субстанциальное единство которого есть вера в свидетельство духа как уверенность в объективной истине.
(с. 383)

--
С уважением,
Andrew A. Mal'tsev

130. Мальцев Андрей 5 октября в 14:20

А
ИСКУССТВО
§ 559
Абсолютный дух не может быть раскрыт в такого рода единичности оформления; дух прекрасного искусства является поэтому ограниченным народным духом, чья в себе сущая всеобщность в процессе дальнейшего определения ее богатства распадается на неопределенное множество богов.
(с.384)

В искусстве абсолютный дух раскрыт быть не может.

§ 560
Односторонность непосредственности в идеале содержит (§ 556) противоположную односторонность, состоящую в том, что идеал есть нечто созданное художником. Субъект есть формальная сторона деятельности, а произведение искусства только в том случае является выражением бога, если в этом выражении не заключается никакого признака субъективной особенности, но содержание присущего ему духа воспринято во всей чистоте и порождено без примеси этой субъективной особенности и связанной с ней случайности. Но поскольку свобода простирается только на мышление, постольку преисполненная этим присущим ей содержанием деятельность — вдохновение художника — проявляется как некоторая чуждая ему сила, как несвободный пафос; творчество в самом себе имеет здесь форму природной непосредственности, оказывается присущим гению как данному особенному субъекту, и в то же время представляет собой работу, связанную с техникой (mit tehnischem Verstande) и внешними механическими приемами. Поэтому и произведение искусства точно так же является делом свободного выбора (der freien Willkür), а художник -— мастером бога.
/.../
Смысл и содержание свидетельствуют тем самым о том, что бесконечная форма еще не найдена, еще не опознана, еще не осознала себя как свободный дух. Это содержание выступает лишь как абстрактный бог чистого мышления
(с. 385)

Свобода простирается только на мышление, творчество художника - несвободный пафос.

Задача философии религии — познание логической необходимости в процессе развивающихся определений того существа, которое познается как абсолютное, прежде всего определений, которым соответствует та или иная сторона культа; далее, познание мирского самосознания, сознание того, что является в человеке его высшим назначением, словом, познание того, что природа нравственности народа, принцип его права, его действительной свободы и его государственного устройства, как и его искусства и науки,— все это соответствует тому принципу, который составляет субстанцию религии. Понимание того, что все эти моменты действительности народа составляют одну систематическую тотальность и что все они созданы и сотворены единым духом, лежит в основе того, что история религий совпадает со всемирной историей. По поводу тесной связи искусства с религиями следует сделать само собой напрашивающееся замечание, что изящное искусство может быть принадлежностью только тех религий, принципом которых является конкретная, в самой себе ставшая свободной, но еще не абсолютная духовность.
(с. 386)

Познание логической необходимости. Изящное искусство принадлежит только конкретной, но не абсолютной духовности.

Гений художника и зрителей с их собственным смыслом и ощущением сливается с той возвышенной божественностью, выражение которой достигается в произведении искусства, находит в нем удовлетворение и освобождение; созерцание и сознание свободного духа обеспечено и достигнуто. Изящное искусство выполнило со своей стороны то же, что и философия,— очищение духа от состояния несвободы.
(с.387)

§ 563
Будущее изящного искусства (как и присущей ему религии) заключено в истинной религии. Ограниченное содержание идеи, взятое в-себе-и-для-себя, переходит во всеобщность, тождественную с бесконечной формой,— в созерцание, в непосредственное, связанное с чувственностью знание, опосредствующее себя в себе, в наличное бытие, которое само есть знание,— в откровение, так что принципом содержания идеи является определение свободной интеллигенции, и содержание это в качестве абсолютного духа существует для духа.
(с. 388)

Опять свободная интеллигенция.

--
С уважением,
Andrew A. Mal'tsev

131. Мальцев Андрей 5 октября в 14:27

В
РЕЛИГИЯ ОТКРОВЕНИЯ
§ 564
В понятии истинной религии, т. е. религии, содержанием которой является абсолютный дух, существенным образом заложено то, что она есть религия откровения, и притом такая, в которой источником откровения является бог. Ибо поскольку знание, т. е. принцип, вследствие которого субстанция является духом, как бесконечная для-себя-сущая форма есть начало самоопределения, постольку оно безусловно есть самообнаружение. Дух только постольку есть дух, поскольку он есть для духа; и в абсолютной религии именно абсолютный дух обнаруживает уже не свои абстрактные моменты, но самого себя.
(с. 388)

Обладал ли Гегель откровением? Если нет, то на каком основании он предлагал свою философию.
А если обладал, то где доказательство, что это было откровением Бога, а не Сатаны?

Вообще, если слову «бог» придавать в религии серьезное значение, то и определение ее можно и должно начинать с него, как с содержания и принципа религии, и, если ему отказать в самооткровении, тогда и его содержание сведется всего лишь к тому, что ему будет приписана зависть. А слово дух, если оно должно иметь какой-либо смысл, тем более содержит в себе моменты самоотктровения.
/.../
Для того чтобы правильно постигнуть и определить в мысли, что представляет собой бог как дух, требуется основательная спекуляция. Сюда прежде всего относятся положения: бог есть бог лишь постольку, поскольку он знает самого себя; его знание самого себя есть, далее, его самосознание в человеке, а знание человека о боге развивается, далее, до знания себя человеком в боге. См. основательное разъяснение этих положений в сочинении, откуда они взяты:
Афоризмы о знании и незнании и т. д. К. Φ. Γ [еге]ля, Берлин 1829.
(с. 389)

Чтобы правильно постигнуть Бога, требуется основательная спекуляция.

--
С уважением,
Andrew A. Mal'tsev

132. Генрих Минаков 5 октября в 14:39

На письмо №131

Бог это человек, познавший самого себя, свою сущность и отождествивший эту сущность со своим существованием - это называется коммунистическим обществом.

133. Мальцев Андрей 5 октября в 14:48

С
ФИЛОСОФИЯ
§ 572
Эта наука постольку представляет собой единство искусства и религии, поскольку внешний по своей форме способ созерцания искусства, присущая ему деятельность субъективного созидания и расщепления его субстанциального содержания на множество самостоятельных форм, становится в тотальности религией. В религии в представлении развертывается расхождение и опосредствование раскрытого содержания и самостоятельные формы не только скрепляются вместе в некоторое целое, но и объединяются в простое духовное созерцание и, наконец, возвышаются до мышления, обладающего самосознанием. Это знание есть тем самым познанное посредством мышления понятие искусства и религии, в котором все то, что различно по содержанию, познано как необходимое, а это необходимое познано как свободное.
(с. 393)

Философия становится в тотальности религией. Возвышаются в мышление - ментально-логическое.

Здесь казалось бы уместным рассмотреть в специальном исследовании отношение философии к религии. Единственное, что здесь представляется важным,— это отличие форм спекулятивного мышления от форм представления и рефлектирующего рассудка. Но весь ход развития философии и особенно логики дал нам возможность не только познать это различие, но и его обсудить или, точнее говоря, развить и заставить природу этого различия раскрываться по ступеням этих именно категорий. Только на основе этого познания форм можно приобрести подлинное убеждение, о котором идет здесь речь,— а именно, что содержание философии и религии одно и то же, если не касаться того дальнейшего содержания внешней природы и конечного духа, которое не входит уже в сферу религии
(с. 394)

Спекулятивное мышление.

Обвинение в атеизме, которое прежде так часто предъявлялось философии,— именно что она слишком мало содержит бога, стало редким, но тем распространеннее стало обвинение ее в пантеизме,— именно что она содержит в себе слишком много бога; и это последнее получило распространение до такой степени, что это утверждение получает уже значение не столько обвинения, сколько чего-то доказанного или даже не требующего никакого доказательства — значение голого факта
(с. 395)
Но если те, кто какую-либо философию выдает за пантеизм, не способны или не хотят этого понять — ибо как раз понимания понятия они не хотят,— то им следовало бы прежде всего констатировать как факт то, что какой-либо философ или какой-либо человек может действительно приписать всем вещам в-себе-и-для-себя-сущую реальность, субстанциальность и рассматривать ее как бога, словом, что любому другому человеку может прийти на ум такое представление, а не только им одним. Этот факт я разъясню здесь путем некоторого экзотерического рассмотрения, чего нельзя сделать иначе, как только приведя самые факты. Если мы хотим взять так называемый пантеизм в его поэтической, возвышеннейшей или, если угодно, в его самой резкой форме, то для этого следует, как известно, обратиться к восточным поэтам, и самые пространные изложения его можно найти в религиозных книгах индуизма. Из всего богатства, открывающегося здесь перед нами, я выберу несколько наиболее красноречивых мест, заимствуя их из наиболее подлинной в наших глазах Бхагавад-Гиты и из всех до утомления подробно развитых там и повторенных тирад.
(с. 397)

Здесь этот факт разъясняется путём экзотерического рассмотрения. Возможно, следовательно, и эзотерическое рассмотрение? Для Гегеля возможно?

Даже в этих имеющих совершенно чувственный характер красочных описаниях Кришна выдает себя (и не следует думать, что помимо Кришны здесь есть еще какой-либо бог или какое-либо особое божество; как он выше сказал, что он есть Шива и он же есть Индра, так точно ниже (11-я лекция, стр. 15) сказано, что и Брама также находится в нем) только за превосходнейшее из всего существующего, а не за все; повсюду проведено различие между внешними вещами, не обладающими сущностной природой, и одной среди них существенной, которая и является им. И если в начале приведенного места сказано, что он есть начало, середина и конец живого, то эта тотальность все же отлична от самих живых существ как единичных существований. Поэтому даже и это пространное описание, отводящее божеству в его существовании столь большое место, все еще нельзя назвать пантеизмом,— скорее следовало бы сказать, что бесконечно разнообразный эмпирический мир, все, сведено к ограниченному множеству существенных предметов (wesentliche Existenzen), к политеизму. Однако уже из сказанного ясно, что даже и эти субстанциальности внешним образом существующих вещей не обладают такой самостоятельностью, чтобы их можно было назвать божествами; даже Шива и Индра и т. д. растворяются в единстве Кришны. Это сведение с еще большей определенностью выступает в следующем описании (7-я лекция, стр. 7 и след.); Кришна говорит: я — первоисточник всего мира и его распад. Превосходнее меня нет ничего. На мне держится вся Вселенная, как на нити ряд жемчужин. Я — вкус в водах, блеск Солнца и Луны, мистическое имя во всех священных книгах и т. д., жизнь во всем живом и т. д., ум разумных существ, сила сильных и т. д. Он прибавляет далее, что посредством Майи (по Шдегелю: Магии), которая также не есть что-либо самостоятельное, но принадлежит ему же,— посредством своеобразных качеств — мир вводится в заблуждение, не познает его, Кришну, высшего и неизменного, что трудно проникнуть сквозь эту Майю; но что те, кто приобщился к нему, преодолели ее
(с. 398)
и т. д. Это представление сводится затем к простому выражению. «В конце многих возрождений,— говорит Кришна,— тот, кто одарен наукой, обращается ко мне: Васудева (т. е. Кришна) есть всё; не легко найти человека, который обладал бы этим убеждением, человека столь возвышенного образа мыслей. Другие обращаются к другим богам; я награждаю их соответственно их вере; но награда таких малопонимающих людей ограниченна. Глупцы считают меня видимым — меня невидимого, непреходящего и т. д.». Это всё (АН), каковым объявляет себя Кришна, в такой же малой мере, как единое элеатов и субстанция Спинозы, является всей совокупностью вещей (Alles). Скорее вся совокупность вещей, это бесконечно многое, чувственное множество конечного определено во всех этих представлениях как акцидентальное, которое не существует в-себе-и-для-себя, но свою истину имеет в субстанции, в том едином, которое в отличие от упомянутого акцидентального одно только и представляет собою божественное начало и бога.
(с. 399)

Попытка обосновать единобожие индусов. Если Гегель на самом деле был масоном, то, поскольку масоны много от индусов брали, вполне понятная попытка поднять имидж индусов.

В философии достигается ближайшее познание того, что из определения природы бога определяется и его отношение к миру. Рефлектирующий рассудок начинает с того, что отвергает способы представления и системы, которые, основываясь на чувстве, фантазии и спекуляции, выражают связь бога с миром и — чтобы иметь бога только в вере или сознании — отделяют его как сущность от явления, как бесконечное от конечного. Вслед за этим разделением выдвигается, однако, также уверенность в отношении явления к сущности, конечного к бесконечному и т. д., а вместе с тем и вызываемый размышлением вопрос о природе этого отношения. И именно в форме рефлексии об этом отношении заключается вся трудность дела. Это отношение и есть как раз то, что теми, кто ничего не хочет знать о природе бога, обозначается как непостижимое. В заключительной главе философии неуместно, как и вообще в экзотерическом рассмотрении, даже говорить о том, что называется пониманием.
(с. 403)

Опять указание на экзотерическое рассмотрение. Неуместно даже говорить о том, что называется пониманием. То есть Гегель-то сам понимает, но нам не скажет. В результате смысл всей Философской энциклопедии становится двусмысленным. Это ни в коем случае не поиск истины, а пропаганда с неизвестными нам целями.

--
С уважением,
Andrew A. Mal'tsev

134. Мальцев Андрей 5 октября в 14:53

На письмо №132

Да неужто?
Попробуйте в таком случае произвести своим сознанием материю.
Причём без посредства рук.
Αὐτοῦ καὶ γὰρ καὶ Ῥόδος πήδημα. (Ик Родус, ик сальта).

--
С уважением,
Andrew A. Mal'tsev

135. Мальцев Андрей 8 октября в 24:00

В качестве заключения

В процессе чтения третьего тома Энциклопедии философских наук выявились несколько проблем и особенностей.

Вполне прослеживается идея общественных отношений, впоследствии развитая К. Марксом. Истоки трудовой теории стоимостей также вполне отчетливо видны – смотрите хотя бы письмо №119.

У Гегеля довольно занятное отношение к англичанам и лично к И. Ньютону (смотрите письма №42-43), вообще Гегель порядочный сноб (смотрите письма №92, 94).

Выявилась проблема доказательства тождественности описания Гегеля с реальными процессами (смотрите письмо № 10).

Отождествление души и духа и их обоих с ментально-логическим мышлением – проходит через весь том, соответственно, это отражено во множестве писем. Вообще через весь том проходит взгляд Гегеля, что интеллигенция есть высший тип мышления.

Выявились логические кольца, всплывающие, к примеру, в письме №90.

В этом томе Гегель даёт описание процессов, как если бы это он сам развивался до Бога (смотрите письмо №11).

То есть это формально объективный идеализм, но на самом деле субъективный идеализм. Гегель начинает с того, что дух не знает, что он дух и постепенно приходит к такому осознанию (смотрите письмо №12).

Вообще, в этом третьем томе Энциклопедии 381 страница посвящена субъективному духу, его развитию и процессу осознания себя эти духом. И только последние 27 страниц посвящены Абсолютному духу. То есть этот том Энциклопедии фактически является изложением субъективного идеализма. И только ссылка на второй том Энциклопедии, где говорилось о Философии природы – как понятие Абсолютного духа развёртывается в природе – только на этом основании всё же можно говорить об этом труде Гегеля как об объективном идеализме.

Но ещё более интересны ссылки Гегеля на то, что это экзотерическое сочинение (смотрите письмо №133, также в письме №34 Гегель упоминает обломки ранее имевшегося знания, которое, надо полагать, могло как раз сохраниться в качестве эзотерического). То есть, как пишет сам же Гегель, он не даёт полную информацию – её можно давать только в эзотерической работе. Или даже (мы можем предполагать) Гегель даёт намеренно искажённую информацию – для профанов. Возможно, этим и объясняются все нестыковки в этой Энциклопедии. В любом случае, серьёзно относиться к работе Гегеля не стоит.

И вот по этому поводу возникает интересная мысль. Если Гегель писал эту энциклопедию изначально утаивая информацию, то есть давая искаженную, экзотерическую информацию для профанов, но при этом у него всё вполне доказывается при помощи диалектики, то что же в таком случае представляет собой сама диалектика? Это метод подвести доказательство под любую нужную автору ахинею? Во всяком случае в марксизме диалектика именно в такой метод превратилась. И, судя по этим ссылкам на эзотерику, такой результате не является случайным.

Возникает также и другая мысль – а не являлся ли Гегель «иностранным агентом»? Или более конкретно – агентом Врага? Эта мысль высказывается в письмах №94, 109 и 131. Не выполнял ли Гегель тёмную миссию? Не решал ли он задачу – обрезать в Земной идеалистической философии тонкие миры сверху? Ограничить их, отождествить высший уровень с ментальным телом, с логикой, с рассудком? Ссылки Гегеля на эзотерическую информацию несколько раз у него проскакивающие, ещё не означают, что книги Гегеля боговдохновенны. Я как-то встретил сходное рассуждение в письмах гуру Вар-Аверы к своему ученику. Ученик высказывал некоторую информацию, полученную им в откровении (медитации). И спрашивал, что она означает? А Вар-Авера ему отвечал, что необходим контроль. Если информация получена в откровении, это ещё не значит, что она исходит от Бога. Вполне возможен и противоположный вариант – информация исходит от Врага. Вот, например, крайне интересная информация о том, что Иакова стали звать Израилем:

«И остался Иаков один. И боролся Некто с ним до появления зари. /…/ И сказал ему: отпусти Меня, ибо взошла заря. Иаков сказал: не отпущу Тебя, пока не благословишь меня. И сказал: как имя твое? Он сказал: Иаков. И сказал ему: отныне имя твое будет не Иаков, а Израиль, ибо ты боролся с Богом, и человеков одолевать будешь. Спросил и Иаков говоря: скажи мне имя Твое. И Он сказал: на что ты спрашиваешь о имени Моем? (Оно чудно.) И благословил его там. И нарек Иаков имя месту тому: Пенуель; ибо, говорил он, я видел Бога лицом к лицу, и сохранилась душа моя.»
[Бытие, глава 32, стих.24-30. – Библия или книги Священного Писания Ветхаго и Новаго завета в русском переводе с параллельными местами, издание второе, вновь просмотренное. – СПб, синодальная типография, 1892г.]

Мы, все сознательные сущности, населяющие Вселенную, просто играем в одну и ту же игру, а уж называть ли ее Историей, либо Метаисторией… согласитесь, это уже детали. Так вот эта цитата из Библии вполне может быть изложена на языке борьбы разведок и контрразведок, вербовки и перевербовки. Некто потерпел поражение в борьбе с Иаковом (сыграл в поддавки, сознательно подыграл Иакову?). Крайне интригует то, что этот Некто боится восхода Солнца. Что было достигнуто победой Иакова? Иаков принял от этого Некто благословение (вербовка, чёрное крещение?). Получил от него агентурное имя – Израиль. Некто поднял в Иакове чувство гордости – человеков одолевать будешь. В результате этот Некто получил возможность через Израиля (Иакова) гнать сакрально-мистическую дезу. Было бы полезно под этим углом зрения просмотреть Библию – что за информацию гнали впоследствии через Израиля? Не является ли эта информация вредоносной?

Точно такой же вопрос уместен и в отношении Гегеля. Только тут большая определенность – схема строения Вселенной, когда высший слой Бытия заканчивается на ментально-логическом уровне, и более тонкие миры просто обрезаны, является однозначно вредной.

--
С уважением,
Andrew A. Mal'tsev