С другой стороны, в антисоветской литературе эмиграции третьей волны фигура Андропова также демонизировалась. Наиболее яркий пример такой тенденциозной интерпретации роли Андропова как несостоявшегося нового тирана – книга считавшей себя американскими советологами семейной пары эмигрантов из СССР Владимира Соловьева и Елены Клепиковой «Заговорщики в Кремле». Под пером этих авторов Андропов предстает коварным интриганом, стремящимся к единоличной диктатуре, разжигающим шовинистические настроения и планирующим закручивать гайки в стране как можно сильнее. Они утверждали, что «переворот Андропова обнажил полицейскую сущность Советского государства, когда сама партия превратилась в формальный придаток КГБ». Более того, авторы заявляли, что «весь ход русской истории вел к тому, что тайная полиция есть высший продукт политического развития страны». Они также делали вывод о намерении Андропова отказаться от коммунистических лозунгов в пользу чисто бюрократической и имперской политики.

Известный антисоветский исторический публицист Абдурахман Авторханов в книге «От Андропова к Горбачеву» характеризовал Андропова как «полнокровного, волевого, изобретательного и холодного политика кристальной, чисто сталинской закваски, именно поэтому он стремился навести полицейский порядок внутри страны, а коллективное руководство постепенно убрать».

Безусловно, с приходом Юрия Андропова к руководству КГБ роль этой организации возросла, а ее статус изменился даже формально. Андропов возглавил ведомство в 1967 году, когда оно называлось Комитетом государственной безопасности при Совете министров СССР. Под руководством Андропова в 1978 году КГБ стал самостоятельным госкомитетом под названием Комитет государственной безопасности и расширил зоны своей деятельности, включая создание районных отделений КГБ. В конце 1960-х годов был распущен отдел ЦК КПСС по борьбе с так называемыми идеологическими диверсиями, его функции перешли к одному из управлений КГБ.

Однако утверждать, что КГБ с приходом к власти в партии и стране Андропова подмял под себя КПСС, нет достаточных оснований. Нельзя забывать, что в период правления сначала Никиты Хрущева, а затем Леонида Брежнева КГБ был поставлен под жесткий партийный контроль. Эта система, при которой все основные решения, в том числе касавшиеся деятельности Комитета государственной безопасности, принимались на Политбюро ЦК КПСС, сохранялась и при Андропове, и при Черненко, и при Горбачеве. Более того, незадолго до кончины тогда уже больного Брежнева Юрий Андропов покинул пост главы КГБ и стал секретарем ЦК по идеологическим вопросам. В биографии Андропова «Генсек с Лубянки» историк Рой Медведев, резко критикуя версию Соловьева и Клепиковой, утверждает: «Андропов как политик не собирался выводить органы КГБ из-под контроля Политбюро и руководства Секретариата ЦК». В свою очередь, Соловьев и Клепикова намекали на то, что братья Рой и Жорес Медведевы сознательно создавали на Западе образ Андропова как либерала и антисталиниста.

Поиски новых путей

В то же время не вызывает сомнения намерение Юрия Андропова начать проведение назревших модернизационных изменений в стране. Но о природе этих реформаторских планов у исследователей не сложилось единого мнения. Одна позиция исходит из того, что политика Андропова сводилась к ряду мер по наведению элементарного порядка и существенным изменениям в управлении народным хозяйством, не выходящим, однако, за рамки существующей социально-экономической системы. Такой точки зрения в целом придерживается Рой Медведев. Но и он не отрицает намерения Андропова и его окружения вести поиск новых путей реформирования советской экономики с целью модернизации и повышения ее эффективности.

«Вокруг Андропова стал складываться своеобразный штаб по разработке путей экономического развития. Это вызвало общее оживление экономической мысли в стране, дискуссия проводилась по самым разным проблемам, и в печати появилось немало статей, которые не могли бы увидеть свет еще год-два назад», – пишет Рой Медведев. В то же время Медведев полагает, что лично Юрий Андропов «требовал наведения порядка, но был не способен к крупным реформам внутри партии и советского общества». Причем эти меры по наведению порядка и укреплению трудовой дисциплины нередко носили совершенно вызывающий даже по советским меркам характер. Многим надолго запомнились такие сомнительные с точки зрения существующей законности меры, как внезапные облавы в кинотеатрах, магазинах и даже банях с целью проверки документов и выяснения вопроса: не прогуливает ли гражданин, вместо того чтобы находиться на своем рабочем месте? Правда, они продлились недолго и были вскоре отменены.

Другая точка зрения состоит в том, что Андропов и его команда политических и экономических советников и референтов были готовы идти на достаточно серьезные изменения, по крайней мере в экономике. Фактически речь шла о китайском варианте реформ, которые осуществил Дэн Сяопин, но с отечественной спецификой, поскольку СССР был в отличие от маоистского Китая значительно более развитой индустриальной державой.

По мнению историка Евгения Спицына, Андропов планировал проведение экономических реформ в нэповском духе с введением рыночных механизмов, включающих идею конвергенции социалистических и капиталистических методов хозяйствования. Спицын в одном из интервью («Комсомольская правда», 27.02.18) также полагает, что Андропов стремился отказаться от жесткого идеологического противостояния с Западом и договориться о разделе сфер влияния по принципу новой Ялты, при этом проводить курс на интеграцию народного хозяйства СССР в мировую экономику.

Однако после прихода к власти в США президента Рональда Рейгана, провозгласившего целью своего внешнеполитического курса борьбу с СССР как с империей зла, и сбитого над советской территорией южнокорейского гражданского «Боинга» возможности для политики новой разрядки стали минимальными.

На практике короткий период нахождения Юрия Андропова во главе страны сопровождался резким обострением советско-американских отношений, невиданным со времен Карибского кризиса, а политика разрядки международной напряженности, начавшаяся в годы правления Леонида Брежнева в первой половине 1970-х, осталась в прошлом.

Поскольку Советский Союз был страной с господствующей официальной марксистско-ленинской идеологией, Юрий Андропов прекрасно понимал, что какие-либо практические реформы и преобразования невозможны без соответствующего идеологического обоснования. Именно поэтому он начал с теории, выступив в журнале «Коммунист» – официальном органе ЦК КПСС – с программной статьей «Учение Карла Маркса и некоторые вопросы социалистического строительства в СССР». В этом достаточно ортодоксальном тексте, однако, впервые за долгие годы поднимались острые вопросы развития экономики и социальной сферы, ставилась важная задача ускоренной механизации и автоматизации производства в стране, поскольку доля ручного и немеханизированного труда только в промышленности достигала 40%.

Не выдерживает критики и версия, популярная среди либеральных антикоммунистических авторов, о стремлении Андропова под лозунгом наведения порядка обратиться к репрессивным методам управления и намерении вернуть страну к «мрачным временам сталинизма». Эту легенду убедительно разоблачает в своей книге Рой Медведев. Настаивая, что Андропов не был сталинистом, он приводит его слова из беседы в 1973 году с арестованным диссидентом Виктором Красиным: «Возрождения сталинизма никто не допустит. Вы хорошо помните, что было при Сталине. Между прочим, я тоже ждал ареста после войны со дня на день. Я был тогда вторым секретарем Карело-Финской республики. Арестовали первого секретаря. Я ждал, что арестуют и меня, но пронесло».

Известно также, что Андропов, возглавляя КГБ, не согласился с предложением начать преследование поэта и певца Владимира Высоцкого, на чем настаивал тогдашний главный идеолог Михаил Суслов. Он поддерживал личные контакты с поэтом Евгением Евтушенко, известным своими антисталинскими взглядами, и оказывал покровительство популярному в среде либеральной интеллигенции Театру на Таганке. По инициативе дочери Андропова Ирины был возвращен из ссылки литературовед Михаил Бахтин, в работах которого Сергей Кургинян усматривает разрушительные культурологические смыслы.

Как известно, Юрий Андропов был послом в Венгрии в период подавления националистического восстания в 1956 году, а затем возглавил отдел ЦК КПСС по связям с коммунистическими и рабочими партиями социалистических стран. Как подчеркивает Рой Медведев, именно в отделе Андропова начинали свою партийно-политическую карьеру такие ученые, эксперты и журналисты, сторонники реформ, как Федор Бурлацкий, Георгий Арбатов, Александр Бовин, Георгий Шахназаров, Олег Богомолов. По мнению Медведева, «он и сотрудники его отдела в 1965–1966 годах в большей степени сочувствовали противникам сталинизма». В то же время, подчеркивая приверженность Андропова решениям XX съезда КПСС, автор его наиболее объективной биографии ничего не говорит о возможных намерениях Андропова начать пересмотр оценок советского прошлого, как это было сделано в период перестройки под руководством Михаила Горбачева.

С приходом к власти Андропова преследования политических диссидентов продолжились. Следует заметить, что современная идейная наследница КПСС – КПРФ, признавая демократические политические свободы, осуждает не только антисталинскую кампанию в период перестройки, но и политику Хрущева по отношению к наследию Сталина.

Обновить, сохранив старый порядок

Несмотря на критику политики Андропова как на посту главы КГБ, так и во главе партии и государства, историк-диссидент Рой Медведев, исключенный из партии в 1969 году за книгу «К суду истории» о репрессиях сталинских времен, признает, что правление Юрия Андропова было шагом вперед по сравнению с эпохой Брежнева. Его новый курс открывал определенные перспективы для советского общества в целом и преодоления сложившейся в те времена масштабной коррупции в частности. В борьбе с этим явлением и так называемой днепропетровской мафией он видит безусловно положительную роль Юрия Андропова. Немалый ужас на мафиозные кланы нагнал арест органами КГБ Николая Трегубова – начальника Главторга Мосгорисполкома, а вслед за ним еще 25 ответственных работников Главторга и директоров крупнейших универмагов и гастрономов. Большой общественный резонанс получило и дело директора гастронома «Елисеевский» Юрия Соколова. Рой Медведев встречался с Юрием Андроповым только один раз – для передачи по просьбе Андропова рукописи его работы «К суду истории» в начале 1960-х годов. Это было задолго до его назначения на пост руководителя КГБ.

Рой Медведев также сообщает, что Андропов получал от своих советников Георгия Шахназарова и Георгия Арбатова предложения по демократизации и либерализации политической и культурной жизни в стране, но оценивал их как преждевременные. А способствуя продвижению Михаила Горбачева по карьерной лестнице, он отмечал его торопливость в принятии политических решений. Про Александра Яковлева, назначенного на должность директора ИМЭМО, говорил, что он долго прожил в капиталистической стране и там переродился.

Однако не вызывает сомнения, что к тем временам в советской правящей элите и в аппарате ЦК КПСС сложились группы сторонников реформ, которые были готовы идти значительно дальше, чем мог предполагать Юрий Андропов. Существует мнение, что если бы Юрий Андропов пришел к власти раньше и правил бы дольше, то Советский Союз мог бы сохраниться и модернизировать экономику. Таким образом удалось бы избежать последующих потрясений. Но история не знает сослагательного наклонения, а роль личности в истории не следует преувеличивать.

В целом те активные действия, которые предпринял новый руководитель Советского государства за короткий период его пребывания у власти, позволяют сделать вывод, что речь шла о преобразованиях, предусматривающих наряду с усилением государственной и производственной дисциплины поиск новых путей развития экономики, включая не только борьбу с теневиками, но и экономические реформы.

Следует также предположить наличие у Юрия Андропова планов провести либерализацию в области культурной политики. Рой Медведев отмечает: «Он предполагал осуществить широкие, но осторожные экономические реформы, несомненно, надеялся полностью устранить от власти «днепропетровскую мафию» и создать в партии новую руководящую группу».

В начале 1983 года в ЦК КПСС был создан специальный экономический отдел для разработки полномасштабной экономической реформы. К работе были привлечены ученые: Абел Аганбегян, Олег Богомолов, Татьяна Заславская, Леонид Абалкин, Николай Петраков, которые впоследствии принимали активное участие в реформировании экономики в период перестройки, инициированной Михаилом Горбачевым. С 1984 года начался эксперимент по перестройке управления промышленностью, предприятиями и объединениями. Его основная цель состояла в том, чтобы повысить ответственность и права, расширить самостоятельность предприятий в управлении. Можно предположить, что в качестве ориентира была взята венгерская модель рыночного социализма, созданная Яношем Кадаром, венгерским политиком, пришедшим к власти после подавления восстания 1956 года, которого Юрий Андропов хорошо знал. Именно Кадар удержал Венгрию под советским контролем, но при этом преодолел репрессивное наследие режима Матиаса Ракоши и провел довольно успешные реформы.

Рой Медведев полагает, что в начале 1980-х годов в обществе наряду с естественным стремлением к либерализации жизни в стране «имелась и не менее сильная и искренняя тоска значительной части населения по «сильной руке», «сильному лидеру», который будет заботиться при этом о благе народа, а не о собственных благах или привилегиях для своего окружения, как это делало брежневское руководство».

Итальянский марксист Антонио Грамши писал: «Старый порядок умирает, а новый все никак не может прийти к нему на смену. В этом промежутке возникает много злокачественных симптомов». Два выдающихся отечественных государственных деятеля Петр Столыпин и Юрий Андропов, первый в начале, второй – в конце ХХ века, безуспешно пытались избавить государство и общество от этих злокачественных симптомов и при этом сохранить старый порядок. И тому и другому это по разным причинам не удалось.

20 декабря 1999 года произошло знаменательное событие, восстановившее историческую правду. В праздник Дня работников госбезопасности над подъездом № 1-А здания Федеральной службы безопасности России на Лубянке в Москве был вновь установлен барельеф председателя КГБ Юрия Андропова. В этом подъезде на третьем этаже находился рабочий кабинет Андропова, возглавлявшего КГБ с 1967 по 1982 год. Теперь там находится музей. Мемориальная доска была разбита в ходе событий августа 1991 года участниками митинга, когда, как известно, был снесен памятник основателю ВЧК Феликсу Дзержинскому.

Акт восстановления памятной доски Андропову имел определенное символическое значение. Это был период, когда правительство РФ возглавлял Владимир Путин, ранее занимавший пост руководителя ФСБ (преемницы КГБ), сменивший вскоре на посту президента России Бориса Ельцина.

P.S.  Статья была опубликована в "Независимой газете" oт 13.06.2022 г.